В отдельных случаях сама культура в ее широком понимании существенно меняется в процессе демонтажа институтов социального государства. Она уже в меньшей степени ориентирована на духовное, нравственно-этическое развитие общества. Искусство, наука и образование начинают рассматриваться прежде всего как коммерческий товар и лишь потом как национальное достояние. Они упрощаются и дегуманизируются. Их регулятивно-охранительные социальные функции существенно снижаются.
Подчас культура развлечений, потребления информации и навязываемых образцов быта начинает довлеть в формировании человека. Он приучается мыслить трафаретно, теряет индивидуальность и социальные связи, одновременно возвеличивается в собственном эгоизме.
«Новый человек» с трудом понимает культуру своих предков, прошлые и настоящие культурные ценности иных народов, зачастую воспринимает их как архаичные пережитки. Становится очевидным, что перемены последних десятилетий в культурной и духовной жизни части общества западного мира менялись далеко не в лучшую сторону. В этой связи правомерно рассматривать «Шарли Эбдо» как порождение неолиберального культурно-экономического конструирования, как показательный продукт современного массового общества потребления.
Естественно, что подобные разрушительные для духовной жизни тенденции, рожденные в недрах неолиберальной системы, вызывают протестную реакцию на Востоке, особенно в исламском мире – мире очень плотного слоя традиционной культуры, где вера и этика крепко связаны воедино, где крепки общинные узы.
Всё больше мусульман выражают протест против западной трактовки свободы слова, самовыражения и нравов, оскорбляющей их религиозно-нравственные чувства. Многими она начинает восприниматься как антиисламская, да и к тому же как антидемократическая, поскольку мусульманская часть европейского общества зачастую не может призвать к правовой ответственности тех, кто позволяет себе откровенное святотатство. В свою очередь на Западе распространяется мнение о несовместимости исламских ценностей с завоеваниями передовой демократии. Такие умонастроения всерьез настораживают. Тенденция к их возрастанию может привести к опасным последствиям.
Тем не менее огромная часть последователей ислама живет в демократических странах Запада или в условиях становления демократии в собственных государствах. Отстаивая свои права, они умело пользуются демократическими механизмами и свободами, борются за них лично или участвуя в партиях и движениях. Конечно, не все демократические свободы и права человека, что приняты на Западе, подходят для мусульман. Не все отвечают их нравственно-этическим убеждениям, религиозным установкам. Отсюда проистекают попытки выстроить свою «исламскую демократию».
Как известно, на международном уровне исламскими организациями и учеными разработаны собственные декларации прав человека, которые на общечеловеческом уровне не противоречат основополагающим постулатам прав человека, принятым на Западе, но и не выходят за рамки нравственно-духовных ценностей ислама. (Всеобщая Исламская декларация прав человека. 1981 г.; Каирская декларация по правам человека в исламе. 1990 г.)
Конечно, неразумно отвергать широкий комплекс общепринятых норм по правам человека, как это делают идеологи непримиримого исламизма. Для них все западные нормы жизни греховны. Надо признать, что постановление ООН 1948 г., посвященное правам человека, дало всему человечеству равные гражданские и политические возможности. В нем были отражены такие фундаментальные принципы жизнеустройства, как: равенство всех перед властью закона; неприкосновенность личности и имущества; право свободы мысли, религиозных, политических и общественных убеждений; равенство полов.
