Любимой темой «почвенников» было перечисление ужасов феодальной Европы по сравнению с Русью. Список получался внушительным и показательным. В одну только в Варфоломеевскую ночь 1572 г. вырезали больше людей, чем Иван Грозный за все свое царствование. А в период «огораживания» в Англии с крестьянами обращались хуже, чем крепостники-помещики в России. Однако перечисляя все эти преступные деяния, авторы «забывали» о следующей существенной детали: та Европа в ХХ веке пришла к гражданскому обществу, а Россия – к резне 1918-1920, 1930-х гг. и «огораживанию» времен коллективизации. В этой эволюции вся разница между «азиатским» и «европейским» кодом цивилизаций! Если Россия движется как бы по кольцу, меняя лишь исторический антураж, то Запад все же продвигался вперед.
Антагонизм либерального западничества и самобытников находил свое отражение во взаимной боевой критике. И следует признать, что критика последних по отношению к западникам нередко носила и носит вполне справедливый характер. Опыт вековой жизнедеятельности либерально-демократического движения позволяет обоснованно утверждать, что есть «демократы-созидатели» и «либералы-разрушители». Первые считают, что свобода в первую очередь нужна тем, кто создает товары, услуги, знания, т.е. людям предпринимательского труда. Для вторых свобода, по существу, есть право на ту жизнь, которую хочется в рамках принятых независимо кем и как законов. То, что свобода может действовать на общество разрушительно их почему-то не о волнует. Получается известный по некоторым странам эффект, когда не только «азиатский» цивилизационный код, но и внедрение европейства действует на социум негативно, как это получилось в России и Украине в 1990-е годы.
Российские либералы никогда не понимали главного: известный нам «Запад» создали не либералы, а жесткие и напористые демократы. Они захватывали земли, сколачивали колониальные империи, зачищали от индейцев северо-американский континент, а потом с той же неумолимостью создавали финансовые и промышленные компании, захватывая мировые рынки. Наши же либералы под лозунгом свободы торговли всегда готовы отдать внутренний рынок чужим, переступая грань, когда проповедь свободы переходит в предательство национальных интересов. Зато демократы Запада всегда рьяно защищали внутренний рынок от непрошенных гостей и соглашались на «свободу торговли» лишь после того как становились сильными. Их свободы всегда были следствием взаимовыгодного компромисса между сильными против слабых. А в России соглашения либералов с Западом всегда были отношениями слабых с более сильными и умными. Этой своей особенности наши западники так и не поняли, превратившись в ныне в типично компрадорскую группу, обслуживающую интересы других государств.
Победа всеобщего образования и либерализация доступа к средствам информации сделали невозможным существование в обществе целостного и единого мнения по социальным вопросам. Видение любой проблемы распадается на множество трактовок и оттенков мнений. В этих условиях доказать что-либо и прийти к единому знаменателю невозможно. В действие вступают факторы реальной силы в среде правящего класса. Потому литературно-философский спор в узкой среде интеллектуалов об особом пути России имеет небольшое практическое значение.
Есть ли у России свой особый путь? Конечно, есть. Как и у Италии или Новой Зеландии и любой другой страны.
