Ростки под гнётом - страница 25

Но Байека интересовало совсем другое. Он искал глазами одного-единственного всадника. И вот, наконец, увидел.

В голове у процессии, возвышаясь над всеми, на своём чёрном, как сама тьма, коне, ехал Хейдрал. Он был одет в броню, тёмную, выкованную самой ночью, и только на нагрудной пластине, виднелось золотое изображение Жар-Птицы, что трепетала и на знамени. В руке он держал меч – длинный, массивный, и даже с такого расстояния Байек мог разглядеть, как солнце отражалось на его безупречно наточенном лезвии.

Мальчишка перевёл свой взгляд на Призрака. Конь, чей образ снился ему в самых отчаянных мечтах, двигался так плавно, что казалось, он не мчался по земле, а скользил над ней, как тень, как само предвестие победы. Грива его, чёрная, как воронье крыло, отливала синевой в лучах солнца и развевалась на ветру. Казалось, будто она испускала слабое свечение. Остальные кони, сильные, выносливые боевые скакуны, выглядели рядом с ним жалкими. Призрак был больше, мощнее. Он был легендой.

Байек не раз воображал, как этот зверь нёсся сквозь бойню, разбрасывая врагов в стороны, как сухие листья. Как Хейдрал, стоя в стременах, с пронзительным боевым кличем рассекал лезвием воздух, нанося удары, от которых не было спасения.

Мальчишка сглотнул. Всё его тело горело от нетерпения. Он должен был увидеть генерала ближе. Он должен был увидеть Призрака.

Внизу с протяжным громким скрипом отворились створы, украшенные сложными резными узорами, изображавшими битвы прошлого. Крестьяне могли с легкостью взглянуть на небольшой внутренний двор замка, что по обыкновению скрывался от их глаз. И теперь они могли воочию узреть стены княжеской обители, выложенные из тёмного базальта, и посмотреть вблизи на венчавшие башни высокие шпили, что остриём устремлялись в небо, словно намереваясь проткнуть редкие облака.

Круглая площадь перед главными воротами напоминала огромный котёл, в котором кипели эмоции, шум, запахи и краски. В её центре находился каменный постамент, на котором расположился алтарь Отцу и Матери. Их высеченные из дерева фигуры украшались во время празднеств, но сейчас к ногам двух главных и единственных божеств Меридиана княгиня Елена возложила венок из белоснежных цветов, как символ освобождения и победы. Затем помещица сделала несколько шагов к краю возвышения и поравнялась вместе князем Еферием и супругой генерала, Лизой, в чьих хрупких руках оказалась сосредоточена казна западных земель.

Крестьяне, собравшиеся чтобы поприветствовать вернувшихся победителей, представляли собой пёструю и шумную толпу. Мужчины в выгоревших холщовых рубахах и шерстяных штанах стояли вперемешку с женщинами в простых, но аккуратных платьях, украшенных лишь скромной вышивкой. У многих детей лицо было испачкано землёй, а волосы растрёпаны от бега и игр. Женщины, старики и оставшиеся мужчины расступались перед своими защитниками, образуя для них проход, и рукоплескали «Чёрному легиону», отдавая дань мужеству. К ногам солдат они бросали белоснежные венки, похожие на тот, что возложила на алтарь помещица. Но радость праздника омрачилась: в этот раз легион вернулся не в полном составе.

Князь спустился по ступеням и направился к спешившемуся генералу. Помещик, поравнявшись с воином, положил свою руку ему на плечо:

– Этот солнечный день воистину светлый. Из похода к северным границам вернулись наши солдаты, мужественно защитив от неприятеля Западные земли. Да будет этот день объявлен днем радости! Жертвы солдат не напрасны, поэтому не тужите о почивших! Ведь благодаря генералу Хейдралу и его «Черному легиону» мы с вами находимся под защитой, друзья!