Джалар хотел жить, а потому направил варнана к шатрам, поставленным в крошечном оазисе. Не спешил, присматривался, оценивал обстановку. По его подсчетам здесь было не более дюжины воинов. С тремя, при необходимости, он легко справится, с пятью будет сложнее. Десять человек могут превратить его самого в корм для стервятников, хотя половина их он заберет с собой.
Он остановился, спешился и направился источнику. Приложив открытую ладонь к груди, по обычаю первым приветствовал хозяев, хотя те были такими же гостями в этом месте, как и он сам. Только им повезло оказаться здесь раньше него.
– Да пребудет с вами благодать Моам-Атэ!
– Мир тебе! – отозвался коренастый мужчина.
Он первым вышел навстречу, отделившись от толпы, что сидели вокруг костра. Длинные узловатыми пальцами поглаживал черную с проседью бороду, которая доставала ему до середины груди. Маленькие черные глазки, похожие на зерна нокьи, уставились на Джалара. Толстые губы изогнулись в усмешке. Путник выдержал внимательный взгляд незнакомца. Тот снова ухмыльнулся и произнес:
– Будь гостем на моей земле.
Путник не стал говорить вслух о том, что эта земля, как и источник, никому не принадлежала. Жизнь научила его осторожности. Не спешил распрягать своего варнана, только ослабил упряжь и снял сумки. Зверь тоже вел себя странно. Не спешил по обыкновению зарываться в песок, несмотря на усталость, будто чувствовал опасность и готовился в любой момент сорваться с места. Джалар привык доверять его чутью.
Он наполнил сосуды водой, тщательно закупорил, чтобы не потерять ни капли драгоценной влаги, оставил их рядом с другими вещами и сел к костру. Протянул руки, чтобы согреться. Время тим уже вступило в свои права, а потому ночи становились все холоднее. Несмотря на дневную жару, воздух резко остывал к вечеру. С наступлением сумерек можно было даже видеть пар от собственного дыхания.
– Куда держишь путь? – спросил коренастый мужчина. – Почему один? Не боишься разбойников?
«Уж не тебя ли мне стоит бояться?» – подумал путник, но вслух сказал иное:
– Еду в Аджанаман к родственникам. Дядя совсем плох, но держится из последних сил. Надеюсь получить его благословение.
– И наследство в придачу?
Главарь рассмеялся своей шутке. Ее тут же подхватили остальные. Гость сдержанно улыбнулся и ответил:
– Он воспитал меня, как родного сына, а детей у него и без меня много.
Мужчины еще какое-то время разговаривали, одновременно присматривались друг к другу, оценивая, как возможного противника. Каждый пытался решить, что выгоднее – превратить сидящего напротив человека в друга, врага или разойтись миром. Вслух обсуждали цены на фрукты, масла и зерно, а также последний указ халифа, запрещавший убивать рабов.
– Раб – это вещь! – горячился один из воинов. – Я его купил и могу делать с ним то, что хочу. Хочу казню, хочу милую.
– Верно! – поддержал его другой. – Настоящий мужчина никогда не станет рабом, а раб уже не человек.
– Этак скоро придется с ними считаться, как с людьми. Может быть, и шеми спрашивать, повезет он тебя или устал?
Джалар молчал. Не вступал в споры, не поддерживал и не осуждал никого. Он, как никто другой, знал, каково это – быть рабом. Не обязательно проявить слабость, чтобы потерять свободу. Достаточно получить сильное ранение, не имея возможности оказать сопротивление, или быть просто ребенком. Злейшему врагу не пожелал бы своей судьбы.
