Читать онлайн Дмитрий Быков - Руководство по эксплуатации

Переводчик Валентина Быкова

Редактор Алина Анатольевна Быкова

© Дмитрий Быков, 2022

© Валентина Быкова, перевод, 2022

ISBN 978-5-0055-7133-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Особая благодарность маме – Валентине Ивановне – организатору и вдохновителю всех наших побед, чьи «заметки на полях» подвигли меня на написание этой книги…

Чтобы было все понятнее – пару слов о себе.

От рождения до 15-ти с половиной жил, рос и развивался так же, как и тысячи и миллионы обычных детей, юношей и подростков в стране, которая тогда называлась СССР.

Первого августа 1982 года получил травму позвоночника: пятый и шестой шейные позвонки – вдребезги, спинной мозг на этом уровне – полный разрыв. Травму часто называют «травмой ныряльщика». Нырял на оборудованном пляже.

С той поры – полный паралич почти всего: от ног до груди и частичный паралич рук. Не работают пальцы рук. Пишу и печатаю, зажав ручку/карандаш/стилус (в моем случае – чаще всего тот же карандаш) между постоянно сведенными пальцами рук.

Соответственные проблемы из-за отсутствия нормального контроля организмом работы органов брюшной полости – от желудка до мочевого пузыря.

Характер не нордический. Но стойкий. Но эмоциональный. По собственным ощущениям – «мотает» от холерика до меланхолика.

С людьми схожусь небыстро, но надолго и накрепко.

Разговорчивый. ОЧЕНЬ разговорчивый! ☺

А оно мне надо?

А зачем я вообще сел и пишу эту книгу?

Проверить свои умения в складном изложении мыслей? Да как-то не вижу смысла. И книг научных написано и издано более десятка, и статей как популярных, так и научных более полутысячи наберется.

Подвести итоги собственной жизни? Угу… Лично мне сейчас хотелось бы верить, что итоги жизни подводить еще рановато. Многолетний опыт, как личный, так и общественный, говорит о непредсказуемости завтрашнего дня. Не говоря уже о будущем месяце или тем более годе. В странное время мы живем с точки зрения китайцев, но вроде как-то приспособились.

Мой взгляд на авторизованную автобиографию, как у моего друга Рубена Гальего в его книге «Белое на черном»? Ну разве что очень не напрямую, опосредованно.

Рассказать о себе – белом, пушистом, необыкновенном – ой, не смешите меня! Об этом всем, да и гораздо объективнее, могут рассказать люди, меня окружавшие и окружающие.

А вот вспомнить всех тех, с кем встречался, общался, развивался, благодаря кому жил и выжил, на мой взгляд, будет делом нужным. А вдруг и вы с ними тоже знакомы, а вдруг и вам они откроются с непривычной для вас стороны?

Да и шишек набито на долгом моем жизненном пути…

И если это поможет избежать хотя бы одного жизненного «синяка» у прочитавших сей опус, значит, уже пот и кровь израсходованы не напрасно. Да и, без ложной скромности, есть в чем на меня равняться и с чего, с кого брать пример. (☺)

Вот где-то так. А как оно получалось в реальности – вы сможете сказать, дочитав, я надеюсь, этот труд до конца.

Исторический спор: что важнее: генетика или воспитание?

Дальше в книге все будет про воспитание, но и на происхождении Быкова Д. А. тоже хотелось бы приостановиться.

Какие корни дали рост каким стволам и веткам?

С самого рождения рядом были все бабушки и дедушки. Бабушки всю свою городскую жизнь занимались семьей. Ну а деды на момент моего рождения уже давно были пенсионерами. Что-то рассказывали внуку о своей жизни, о чем-то умалчивали. К сожалению, многое из тех рассказов стало понятным уже спустя долгое время после их ухода.

Папа и его родители – Быковы и Апальковы. Здесь история интересная, но хотя бы известная. По крайней мере, на 150 лет назад. Прадедушки с прабабушками моих дедушек и бабушек (мои три раза прапрапрадедушки, если быть лингвистически точным) перебрались на Южный Урал сразу после отмены крепостного права (в 1861 году). Поначалу землю арендовали, но к 1910 году накопили достаточно золота на выкуп земли под хутор Быково.

Большая, многодетная семья сама вела немаленькое хозяйство. Как результат – раскулачили в 1930 году. И теперь на месте хутора – пустая земля в Увельском районе Челябинской области. Младших братьев и сестер бабушки и дедушки выселили в деревеньки с логичным названием Выселки. Дедушка, как старший брат, отвечающий за все и всех, оказался на два года в тюрьме Челябинска – с 1930 по 1932-й.

Папины родители, Быковы Анна Ивановна и Егор Гаврилович

Освободившись, дед Егор не только построил свой дом, но и в конце 1930-х проводил в летное училище своего старшенького. Папин старший брат, Леонид Егорович, не только успешно закончил училище, но и прошел «воздушным извозчиком» на По-2 три войны – Великую Отечественную, Советско-японскую и в 1956 году в Венгрии.

И, отслужив все положенное, вернулся в Челябинск к двум своим младшим братьям – Виктору Егоровичу и моему будущему папе Анатолию Егоровичу, который в 1959 году заканчивал совместное обучение с моей будущей мамой Валентиной Ивановной Киселевой в школе №55 Ленинского района Челябинска, с каковой они и соединились чуть позже.

Быков Леонид Егорович

А вот о маминых предках, увы, мне известно гораздо меньше.

В нашей стране с непредсказуемыми прошлым, настоящим и особенно будущим сопоставить описываемую жизнь и события в жизни маминых родителей с происходящим в мире удалось только тогда, когда спрашивать и уточнять было уже не у кого. А ведь с детства слышал бабушкины рассказы о том, как в восемь лет одинокая Вера, оставшаяся одна без родителей, из пригорода Петрограда с младшей двухлетней сестрой на руках приехала в Петроград и пошла работать прислугой. И лишь гораздо позже до меня дошло, что произошло это в 1917 году.

Слышал и рассказы дедушки Вани о том, как, строя себе дом, в 18 лет сильно повредил спину. И вдруг он неожиданно оказывается среди строителей Горьковского автозавода в 19 лет. Что с ним произошло в реальности, вряд ли узнаем. Но, как мне кажется, и здесь «отметилось» раскулачивание – уж очень точно подходит по годам.

Мамины родители, Киселевы Вера Алексеевна

и Иван Федорович

Затем была работа на Ижорском заводе, где делали броню для кораблей и танков. Там дедушка и бабушка познакомились и жили спокойно до 22 июня 41-го года.

Выжили в первую зиму блокады, выжили при эвакуации рабочих Ижорского и их семей из окруженного Ленинграда (из трех взлетевших одновременно ЛИ-2 долетел только один), выжили в дороге до Урала. По весне 1942 года вместе с Танкоградом обосновались в Челябинске, где в декабре того же года родилась мама главного героя этого жизнеописания.

Валентина Ивановна и Анатолий Егорович целых 15 лет жили, не подозревая о существовании друг друга. И, познакомившись в седьмом классе, дальше расширяли и углубляли взаимоотношения вплоть до свадьбы 30 апреля 1965 года.

Школа №55, Ленинский район, г. Челябинск

Не зря говорят – противоположности притягиваются. Индивидуалист, математик и логик Анатолий гармонично соединился с общественницей, эмоциональным гуманитарием – Валентиной, да так крепко, что и золотую свадьбу уже отпраздновали. Нашли они себя и в семье, воспитывая «сыночка и лапочку-дочку».

Семья росла и развивалась. И все было, как в обыкновенной советской семье, вплоть до 1 августа 1982 года.

В начале было слово? Да нет! В начале был свой дом в Ленинском районе Челябинска, где автор и появился на свет в начале далекого 1967 года. Слово, конечно, тоже было, но чуть попозже.

Дом, в который я «приехал» из роддома

Как начал говорить в год, так до сих пор остановить никто не может. ☺

Но радость зелени со своего огорода продлилась недолго. Под натиском многоэтажек частный сектор «Порт Артура» исчезал. И в возрасте трех лет ваш покорный слуга переместился вместе с родителями в первую в своей жизни квартиру. Большой плюс житья в своем доме – не только приусадебное хозяйство. Родители папы жили с нами под одной крышей. Родители мамы были «значительно» дальше – в 200-х метрах. ☺ К тому времени все они уже были пенсионерами – проблем с гулянием, кормлением, общением не было.

На улице Воронежской (ныне Масленникова) я прожил до школы. Под приглядом бабушек и дедушек наслаждался жизнью. В четыре года научился читать, в пять лет был записан в первую свою библиотеку и даже успел попробовать коллективное воспитание: целых полгода отходил в подготовительную группу детского сада.

Малая кармическая беда моих молодых лет.

Те, кто жил в СССР, должны помнить строившиеся в каждом районе двух- и трехэтажные кубики Комбинатов бытового обслуживания (КБО).

Не будет отдельных парикмахерских, химчисток, швейных ателье, будет одно сплошное телевидение… Извиняйте, КБО.

Вот с ними мне как-то и не везло. Наш дом сломали, построив на его месте новый бетонно-стеклянный комбинат. Переехав в квартиру, я думал: сбежал от кармы.

А вот и нет! Еще один комбинат начали строить в пятидесяти метрах от моей новой квартиры, на стройке которого я умудрился в теплое предпервоклассное лето сломать себе вначале руку, а потом и ногу. Как итог – в своей первой школе №77 мне физкультурой так и не довелось позаниматься – освобождение на полгода врачи выдали.

Комбинат бытового обслуживания после реконструкции

Что бы ни говорили про абсолютную плановость советского народного хозяйства, и планы давали сбой. Наше поколение – дети детей военных лет. Мало нас было изначально. Но при этом школ местами ну явно не хватало. И свое учебное десятилетие я начал в 1 «Б» классе школы 77.

Учеба в первом классе. Интересно было общаться со сверстниками. Сразу и много и мальчишек, и девчонок – с таким я, пожалуй, тогда еще не встречался. Даже подготовительная группа детского сада сразу показалась тихим и спокойным местом.

А вот сама учеба… Читать я умел с четырех лет, считал в объемах начальной школы еще до поступления в первый класс. Но вот, несмотря на усилия прекрасных учителей начальной школы, им мой «курицелапный» почерк исправить не удалось. Так и живем мы с ним на пару уже почти полвека.

Но подкатили и другие проблемы со здоровьем. Уж и не знаю, что было тому причиной. Может, экология, может, здоровье моего юного тельца перенапряглось и немного надорвалось. А может, то и другое вместе.

Даже просто дышать осенью 1974-го становилось все некомфортнее и некомфортнее. Говоря русским взрослым языком – хреновато становилось. Врачи поставили малоприятный диагноз – астма!