– Хотите быть ближе к девушке?
– Хочу, чтобы она узнала меня не только как смелого и сильного защитника, но и как приятного собеседника.
– Хорошо, – выдохнул Грант. Подумав, что его цель сплава по реке сильно отличается от цели капитана Редрута, добавил, покосившись на пистолет: – Только курок держите на взводе. Не на свидание всё же отправляемся.
– Да-да, – поддакнул капитан, проверяя на поясе оружие. – Вдруг на острове обитают змеи, и мне посчастливится подстрелить одну и спасти нашу даму.
Грант чуть не поперхнулся слюной.
– О защите жизни вашего губернатора вы, капитан Редрут, конечно же, тоже подумали, – съязвил он.
Тобиас побледнел, сообразив, какую ересь ляпнул, и принялся выкручиваться:
– Вашу безопасность я буду обеспечивать в первую очередь, милорд! Но вы и сами не промах! Вы же сын такого великого человека как Александр Хиггинс! Надерете всем гадам задницу быстрее, чем ваша охрана сообразить схватиться за пики!
Грант хмыкнул. Хотелось бы, чтобы это хоть отчасти походило на правду… Хотя бы во сне, что ли.
Капитан тем временем продолжал мечтать:
– Но если на реке мне посчастливится спасти Дениз, то она будет просто обязана стать моей женой!
– А если посчастливится спасти меня?
– А если вас, то обещайте, что на следующей неделе отужинаете с моей племянницей!
И Тобиас Редрут загадочно улыбнулся.
Однако всё вышло не так, как планировал капитан: на носу лодки сел он сам, а на другом её конце – командир гарнизона, чей отряд обнаружил мертвеца. Оба взяли в руки весла, а Гранту и Дениз достались места посередине, и до того, как лодка качнулась и отплыла, Грант успел про себя отметить, что девушка сильно осторожничала, перешагивая с земли и камней на пропахшие рыбой доски. Боялась замочить башмаки или подол платья? Причину не посчастливилось толком обдумать, так как трое здоровяков из гарнизона уперлись в край лодки ручищами, навалились и столкнули посудину в реку. Капитан и командующий налегли на вёсла, а Грант, вмиг побледнев, схватился руками за край скамейки, но вышло так, что одна рука вцепилась в деревяшку, другая – в ладошку Дениз. Соприкосновение вышло отрезвляюще холодным!
Девушка тут же убрала руку.
Лицо Гранта покрылось испариной. Облизнув губы, он чуть качнулся в сторону Дениз и, спотыкаясь на каждом слове, пробормотал:
– Вы не могли бы… Хотя нет. Не берите в голову. Моя просьба бестактна.
Однако его слова сделали своё дело: привлекли внимание, и любовавшаяся рассекаемой вёслами водной гладью девушка недоуменно посмотрела на губернатора. Грант решился:
– Вы не могли бы приложить руку к моей щеке? Я весь горю, а ваши пальцы… Они такие прохладные!
Просьба, услышав которую добрая половина благородных девиц в Бланесе немедленно влепила бы Хиггинсу пощёчину, не смутила Дениз. Девушка не испытала ни капли неловкости, впрочем, двумя часами ранее она и полотенцу позволила упасть к её ногам, и при этом не покраснела. Вскинув руку, Дениз коснулась лица Гранта.
– Лучше?
Её голос не дрожал от стеснения и звучал так, словно подобные действия давно вошли в привычку. Таким голосом сестра разговаривает с братом, при прикосновении к которому испытывает полное равнодушие без единого намёка на трепет, свойственный юным, неискушенным в любви девицам, которым случайно или специально посчастливилось дотронуться до малознакомого мужчины, молодого, неженатого, симпатичного и состоятельного.
