Столь разное понимание демократии двумя высшими должностными лицами государства не может не озадачить. Найти общий знаменатель диаметрально противоположных позиций Медведева и Путина взялся участник мирового форума в Ярославле, председатель правления Института современного развития (ИНСОР) Игорь Юргенс. По его мнению, вина за все несуразности, происходящие в стране, лежит не на руководителях страны, по-разному понимающих суть демократии, а на народе России, прежде всего русском народе. Вот как он мотивировал свой вывод: «На Западе люди переселились из деревни в город уже давно, поэтому у них в сознании закрепилась индивидуальность: нужно пробиваться, надеяться на себя, развиваться, расти. Русские еще очень архаичны. В российском менталитете общность выше, чем личность. Поэтому “государство – всё, а мои усилия – ничего”. Пускай кто-то что-то делает, борется, а у меня своих проблем хватает…» Чтобы «смягчить» категоричность своего вердикта, Юргенс добавил: лишь к 2025 году «российский народ станет ментально совместим в восприятии демократии со среднестатистическим прогрессивным европейцем».
Многие ли из ныне живущих доживут до 2025 года, чтобы уразуметь наконец суть демократии, по-разному понимаемой современными руководителями России, и что в предельно ясной форме изложил уже в бесконечно далеком от нас V веке до н. э. один из отцов-основателей демократии Перикл, – еще вопрос[3].
Впрочем, станем ли мы «ментально совместимы в восприятии демократии со среднестатистическим прогрессивным европейцем» к 2025 году, как предполагает Юргенс, тоже вопрос. Одно дело – теоретические расчеты, и совсем другое – реальная практика, ничего общего не имеющая и не имевшая даже с зачатками демократии на всем протяжении нашей непростой истории. Сказал ведь тот же Дмитрий Анатолевич Медведев годом ранее: «Россия всегда строилась вокруг жесткой исполнительной вертикали. Эти земли собирались веками и по-другому ими управлять невозможно».
Не-воз-мож-но! В нас за долгие века выработалась особая ментальность, отличная от ментальности «среднестатистического прогрессивного европейца». Это понимал уже Федор Михайлович Достоевский, задававшийся мучившим его вопросом, да так и не нашедший на него ответа: «Кто я? Тварь дрожащая или право имею?»
Итак, с одной стороны, демократия – это когда не правительство (в лице своих чиновников?) сколь угодно долго говорит своим гражданам: «Вы свободны», а сами граждане говорят себе: «Я свободен» – и поступают сообразно со своими представлениями о свободе, в том числе мирно, без оружия, собираются, проводят собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование, о что прямо сказано в Статье 31 действующей в стране Конституции. С другой стороны, демократия – это когда для проведения демонстраций «нужно получить разрешение местных органов власти» (тех же чиновников?), а не получив, «не имеем права», и потому если все-таки вышли, то «получите по башке дубинкой», поскольку в России любой гражданин по своему статусу был и остается «тварью дрожащей», лишенной каких бы то ни было прав и наделенный одними лишь обязанностями строго следовать всем предписаниям сонма чинвников всех уровней власти от ДЭЗа до правительства России и администрации президента.
Что в этой ситуации остается делать если не всему народу, то хотя бы молодым, у которых вся жизнь впереди? Ждать наступления 2025 года, когда, по Юргенсу, они «станут ментально совместимы со среднестатистическим прогрессивным европейцем» и в полной мере вкусят все прелести демократии?
