Получили широкую огласку крупные уголовные дела, из которых едва ли не самым громким стало «хлопковое дело» в Узбекистане. На этом деле заработали себе имя бескомпромиссных борцов за справедливость следователи по особо важным делам при генеральном прокуроре СССР Тельман Гдлян и Николай Иванов, избранные вскоре депутатами Верховного Совета СССР (в 1989 году они были обвинены в «нарушении законности и неправильное поведение», уволены из прокуратуры и привлечены к ответвенности «в соответствии с законом»; впрочем, в августе 1991 года прокуратура СССР прекратила уголовное дело против них «за отсутствием состава преступления» и отменила прежнее решение об их увольнении как «незаконное»).
Не менее громкую огласку получило дело о централизованном строительстве садовых домиков на подмосковных приусадебных участках для работников МГК КПСС, который возглавлял член политбюро ЦК КПСС Виктор Васильевич Гришин. Хотя, как выяснило следствие, работники горкома партии сполна расплатились за свои домики, да и садовые участки не превышали установленный законом предел в 6 соток, Гришин был обвинен в злоупотреблении служебным положением и во взяточничестве. Обвинения не подтвердились, но Гришин был освобожден от должности первого секретаря МГК КПСС и на его место назначен («избран») первый секретарь Свердловского обкома парии Борис Николаевич Ельцин.
Перестройка, затеянная «молодым» Михаилом Сергеевичем Горбачевым и его ближайшими соратниками, с самого начала не имела ни четкой программы, ни сроков её реализации (единственное исключение составил план обеспечения к 2000 году всего населения страны отдельными квартирами). Писатель Юрий Бондарев сравнил инициаторов перестройки с экипажем взлетевшего самолета, который не знает, где садиться. Было смутное ощущение, что главное в перестройке не программа и не сроки ее реализации, а действие. Какие именно и во имя чего – значения не имело. В этом отношении Горбачев и его команда действовали не по Марксу и Ленину, хотя во всех своих выступлениях неизменно клялись в верности их учению и идеалам социализма, а по Бернштейну – одного из лидеров германской социал-демократии и соавторов Готской программы, – который утверждал: «Конечная цель – ничто, движение – всё».
Но Эдуард Бернштейн меньше всего походил на белку в колесе, которой доставляет удоволствие безостановочное верчение. Выступив в середине 90-х годов против Маркса, который подверг Готскую программу критике, он объявил его теорию устаревшей и выдвинул собственную теорию реформирования капитализма и построения социализма посредством достижения компромиссов с буржуазией[5].
Построение капитализма стало идефикс и наших перестроечников, о чем до поры до времени никто из них, сплошь членов КПСС, прямо не говорил и о чем спустя десять лет после начала перестройки с обескураживающей прямотой проговорится один из «младореформаторов», ныне первый заместитель председателя Банка России Алексей Улюкаев: «Те, кто, проводя жизненно необходимую операцию, да еще при отсутствии антибиотиков, перевязочных средств, стерильных инструментов, даже электричества, делает нередко больно, редко удостаиваются доброго слова и благодарности современников. Напротив, их удел – беспощадная, подчас разнузданная критика. Это ничего. Пусть нашим общим памятником будет построенный в боях капитализм. Аминь».
