[33]. Как же это плохо, жить вдали от Бога! Есть ли такое место, – вопрошает Блаженный Августин, – в котором было бы хорошо без Христа, или наоборот, такое, в котором было бы плохо с Ним?[34]
Литургия слова сегодняшней святой Мессы приглашает нас к размышлению, предметом которого должно стать величие нашего Отца – Бога, и Его любви к нам. Когда блудный сын принял решение вернуться, чтобы стать одним из наемников в доме своего отца, тот, глубоко тронутый жалким видом сына, бросился ему навстречу и выказал ему свою любовь: по словам Иисуса, пал ему на шею и целовал его. Он тотчас принял его не как наемника, а как сына. Вот слова Святого Писания: Он целовал своего сына долго, словно вбирая его в себя. Есть ли слова более человечные, чем эти? И есть ли образ, способный лучше передать силу Божией Любви к человеку? Мы не можем молчать перед Богом, Который бросается нам навстречу. Мы скажем Ему вместе с апостолом Павлом: “Abba, Pater”, Авва, Отче (Рим 8,15). Ибо Он, Творец Вселенной, не требует, чтобы мы называли Его величественными титулами. Ему безразлично наше признание Его суверенного господства! Он хочет, чтобы мы называли Его Отцом и наслаждались этим словом. Он хочет исполнить радости наши души[35]. Всякий раз, когда мы называем Бога Отче, на нашу душу нисходят радость и мир.
До сих пор отец не говорил ничего, теперь же в его словах звучит радость. Он не ставит сыну условий и не вспоминает о прошлом… Он говорит о будущем, он возвращает пришельцу его сыновнее достоинство прежде, чем тот переступил порог дома. Он даже не позволяет ему закончить заранее заготовленной фразы и тут же начинает отдавать распоряжения: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. Лучшие одежды предоставляются “блудному сыну” как почетному гостю, перстень свидетельствует о его восстановлении в статусе наследника, обувь на ногах указывает на его положение свободного человека. Исполненный отеческой любви Бог склоняется над каждым из Своих блудных сыновей, над каждой человеческой немощью, а прежде всего – над немощью нравственной. По этой причине тот, кому Бог сочувствует, ощущает себя не униженным, а найденным и “оцененным”[36].
Во время исповеди Господь в лице священника возвращает нам все, что мы по своей вине утратили: благодать и достоинство чад Божьих. Господь установил это таинство, дабы мы могли вновь и вновь возвращаться в дом отчий. Полная индивидуальная исповедь, за которой следует отпущение, остается единственным общепринятым способом примирения верующих с Богом и Церковью, кроме случаев, когда физическая или моральная невозможность снимает обязательство такой исповеди. Это правило не лишено глубоких причин. Христос действует в каждом из таинств. Он обращается лично к каждому грешнику: “Чадо! Прощаются тебе грехи твои” (Мк 2,5); Он – врач, склоняющийся над каждым больным, который нуждается в Нем, чтобы исцелиться; Он поднимает их и восстанавливает в братском общении[37]. Господь изливает на нас Свою благодать, и, если наше раскаяние и в самом деле является глубоким, предоставляет нам еще более почетное место, нежели то, которое мы занимали прежде. Он превращает в богатство наше убожество, а слабости – в силу. Что же Он приготовит для нас, если мы Его не оставим, если будем навещать Его каждый день, приходя со словами любви и подтверждая слова делами? Если будем просить Его обо всем, уверенные в Его всемогуществе и милосердии… Когда Отец узнает, что один из Его сыновей, ранее Его предавший, вернулся, то Он устраивает праздник. Чем же удостоит нас Отец наш Небесный, если мы постараемся никогда Его не покидать, всегда быть с Ним?!
