— Вот так, — прошептала она. — Поспи немного, а я пока закончу.
Спорить совсем не хотелось. Я так соскучилась по домашнему теплу и уюту. А здесь мне были рады. Обо мне заботились. Запах выпечки по-прежнему щекотал ноздри, но уже не так как прежде. Вкусить пирог еще успеется, а сейчас мне нужен сон.
Сквозь прикрытые веки последнее, что я видела это то, как старушка опустилась на соседний стул и, вынув из ниоткуда моток синих ниток, принялась за вязание. Из-под ее крючковатых пальцев, двигающихся так быстро, что едва можно было проследить за ними, вместо скрученной шерстяной нити спускался шарф. Длинный, теплый шарф. Что может быть лучше в такой лютый холод?
Я проснулась от холода. Даже длинный шарф, заботливо накинутый на плечи, не спасал от него. За окном сгущались сумерки. Деревья неторопливо лысели, теряя свою листву.
— Уже вечер, — воскликнула я. — Мне пора. Меня ведь ждут…
— Кто тебя милочка ждет? — старушка по-доброму посмотрела на меня, вынимая из печи румяный пирог.
Я попыталась вспомнить, но не смогла. Мысли путались. Все образы распадались на части. Собрать эти осколки воедино было столь сложно, что я махнула рукой и опустилась обратно на стул.
Горячий чай из трав дымился в маленьких чашках, наполняя скромную кухню терпким запахом.
— Угощайся, милочка, — сказала хозяйка дома, любезно придвинув мне чашку с кусочком пирога.
— Спасибо, — поблагодарила я, пробуя его на вкус.
Изумительно. Варенье из одуванчиков, рассыпчатое тесто — все словно в детстве. Будто в прежние времена.
— Кушай, кушай, — поторопила меня старушка. — Ишь как исхудала.
Я не стала спорить. Ради этого угощения я сейчас готова была на все что угодно.
— А на завтрак я тебе можжевеловый джем с оладушками приготовлю, — мило улыбнулась хозяйка жилища.
Я ответила тем же, на секунду задержав взгляд на ее лице. Чудеса! Морщины будто бы разгладились, да и горбится она уже не так как прежде. Старушка потянулась к платку и, сняв его, отложила в сторону. Темные волосы с проседью собраны сзади. Нет, это определенно женщина. И как только я могла принять ее за бабушку? Пресветлый Йон, вот же невнимательная.
Тишину нарушил стук. Настойчивый стук в дверь.
— Вы кого-то ждете? — поинтересовалась я, проглатывая очередной кусочек пирога.
Хозяйка домика нахмурилась. Нехотя она вышла в коридор, плотно закрыв за собой дверь. Вскоре ее шаги стихли.
Покончив с трапезой, я откинулась на спинку стула. Как же хорошо! Зевнув, я устроилась поудобнее. Тело стало тяжелым, неподъемным. Хотя куда мне идти? Здесь я чувствую себя в безопасности. К тому же Господин говорил, что ночью в городе опасно. Останусь здесь до рассвета.
Господин…
Мысль мгновенно улетучилась. Казалось, я должна была вспомнить что-то важное, значимое, но нет. Все тщетно. Впрочем, так даже лучше. Не зачем забивать голову пустяками…
За дверью послышались шорохи. Уже через мгновение эта деревяшка лежала на полу, расколотая надвое.
— Это же саксаул, — взвыла хозяйка жилища, хватаясь за голову.
Я нехотя повернулась. На пороге стоял мужчина. И зачем только он вторгся сюда? Лишил покоя, уюта и домашнего тепла. Высокий, широкоплечий, темные волосы и бездонные черные глаза. Они смотрели на меня, словно два тлеющих угля, в которых вот-вот вспыхнет пожар.
Демонстративно закатив глаза, я отвернулась:
— Мы не ждали гостей.
— Да, да, да, — вторила мне женщина, сметая из ниоткуда взявшимся веником щепки. — Шли бы вы, Темнейший, по своим делам, — заикаясь, добавила она. — А коль надумаете остаться, могу предложить вам одну из комнат.
