С тобой всё в порядке. Как жить, а не выживать с тревожным расстройством - страница 3

Амигдала так связана с гиппокампом, отвечающим за долговременную память, чтобы после встречи с чем-то страшным или неприятным в памяти закрепился этот образ, и впоследствии его удалось вовремя распознать и избежать потенциально опасного контакта. Вот и получается, что стоит лишь раз испугаться в самолете, как амигдала попытается уберечь нас от полетов в дальнейшем. Стоит лишь раз «словить» паническую атаку в метро, как амигдала сделает все возможное, чтобы мы туда больше не сунулись. Всего один неудачный опыт в кресле дантиста, и вот простой кариес перерастает в пульпит.

И да, так происходит у всех. У обычных людей, у нейроотличных, у высокочувствительных, у флегматичных… Но не всех это лишает свободы.

При встрече со знакомой опасностью амигдала выдаст стандартный набор симптомов: ускорит пульс, подкосит ноги, включит тошноту и головокружение, но только представители тревожно-мнительного психотипа это заметят. И ошибочно воспримут как страшное недомогание, испугаются еще больше, «разгонят» симптомы до невиданных масштабов и, скорее всего, сбегут.

Бежать от опасности, прятаться в момент приступа паники, тревоги или даже рационального страха – классика. Если мышку шугануть, она побежит. Да и кошка тоже. А зайцы-то как бегают…

«Бей, беги или замри, – говорит эволюция. – Так ты выживешь». Это базисный эволюционный принцип защиты, ровесник человечества, согласно которому живое существо в момент опасности на подсознательном уровне быстро решает, что ему предпринять – бороться, убежать или впасть в ступор.

У наших далеких предков реакции были буквальны: «беги» вынуждала убежать от угрозы. Это решение принималось за 13 миллисекунд и гарантировало выживание. Человек справлялся с опасностью, удирая от нее. Сердце стучало на пределе возможностей, отправляя кровь к ногам для быстрого бега, бронхи расширялись, легкие наполнялись кислородом, чтобы его хватило на дальнюю дистанцию, а адреналина, стимулирующего это действие, было столько, что хоть отливай. До того как успевала подключиться рациональная оценка ситуации, человек уже удирал. Он делал это неосознанно, инстинктивно, не задаваясь вопросом «А так ли нужно сейчас бежать?». Амигдала велит, значит надо.

Реакция «бей» включалась в момент, когда в побеге не было смысла – возможно, противником был гепард или кто-то длинноногий, кто легко догонит. Префронтальная кора даже не успевала включиться, как кровь уже мгновенно направлялась к рукам и ногам, наполняя их недюжинной силой, чтобы повысить шансы в битве. Мышцы напрягались и каменели, пальцы сжимались в кулаки, зрение расфокусировалось, оставляя в зоне видимости одного только противника, а адреналин стучал в висках.

В отличие от остальных реакций, «замри» пахла отчаянием, ведь миндалевидное тело за долю секунды предрекло практически фатальный исход – противник был быстрей и сильней, ни бежать, ни драться смысла нет. Оставалось лишь замереть в надежде, что он побрезгует или уйдет, поняв, что ничто ему не угрожает, ведь в организме противника протекали ровно такие же процессы. Так, три базовые эволюционные реакции сберегли наших прародителей, чтобы те спокойно размножались и в результате дали жизнь нам.

Эти реакции сохранились и в современном мире, но претерпели адаптивные изменения: теперь «бей» не всегда побуждает нас к драке, часто она ограничивается лишь слабым выражением агрессии. Мы так же, как наши предки, порой хотим сжать кулаки и надавать всем по мордам, но амигдала, оценивая риски, не позволяет нам этого сделать – ведь тогда велик шанс быть исключенным из социума, а это почти так же опасно, как получить по мордам в ответ. В современном мире реакция «бей» как бы направляется внутрь нас. Выражения злости, агрессии, а также драки или истошного крика не случается, но импульс не исчезает, он находит другой выход. Так, мы часто сталкиваемся с аутоагрессией и можем неосознанно наказывать себя за то, что не ответили грубияну, не отстояли себя, позволили нарушить свои границы. Даже это банальное прокручивание в голове мысли «Надо было ответить! Надо было наорать!» всю ночь напролет – некий акт аутоагрессии, как и заедание эмоций.