Читать онлайн Мир Амман - Сад и весна. История четырех дервишей

© Зограф Г.А. (наследники), перевод, предисл., 2024

© Издательская группа «Альма Матер», оригинал-макет, оформление, 2024

© Издательство «Альма Матер», 2024

Литература урду принадлежит к числу сравнительно новых индийских литератур, сложившихся на современных живых языках народностей Индии в течение последних нескольких сотен лет. Именовать словом «новая» литературу, история которой исчисляется столетиями, можно только в относительном смысле, имея в виду богатство и древность всей совокупности индийских литератур в целом.

Действительно, в сравнении с древнеиндийской литературой, создававшейся на санскрите веками, начиная с эпохи, отделенной от нас по меньшей мере тремя тысячами лет, в сравнении с буддийской и джайнской литературами, истоки которых уходят в первое тысячелетие до нашей эры, литературу урду, начавшую складываться триста-четыреста лет тому назад, нельзя назвать старой.

История урду и литературы на этом языке своеобразна.

В средневековой Индии, как и во многих других феодальных государствах, литература господствующих классов создавалась на «классических» языках, отличающихся от разговорной речи народа.

Индусские феодалы и окружавшее их брахманство – носители традиционной учености – пользовались древним санскритом, который давно уже вышел из живого употребления и стал таким же мертвым языком ортодоксальной литературы и науки, каким была латынь в средневековой Европе. Однако выработанные в этой литературе традиции не могли впоследствии не сказаться в какой-то мере на развитии новоиндийских литератур и их языков.

Но помимо санскрита в феодальной Индии существовал еще один «классический» литературный язык, непонятный простому народу. Его принесли завоеватели-мусульмане, хлынувшие сюда с XI столетия из Средней Азии и Афганистана.

В течение ряда веков они вливались в Индию волна за волной и оседали здесь, порабощая местное население. Литературным языком у них был персидский, который стал в Индии не только обычной речью мусульманских феодальных дворов, но долгое время служил и для всего официального делопроизводства. Широкое распространение получила литература на персидском языке, на нем писали здесь не одни лишь местные придворные поэты и летописцы. Привлеченные щедротами индийских правителей к их дворам, стекались писатели из Средней Азии и Ирана. Здесь постепенно сложилось свое особое литературное направление, отличавшееся по стилю от персидской литературы, которая развивалась в Иране. Больших успехов индо-персидская литература достигла в эпоху расцвета империи Великих Моголов. Да и впоследствии персидский язык, наряду с уже развившимися новоиндийскими языками, долго еще оставался литературным языком Индии. На нем написана значительная часть произведений таких крупнейших поэтов, писавших на урду в XIX и XX столетиях, как Галиб и Икбаль.

Особенность литературы урду по сравнению с другими новоиндийскими литературами заключается в том, что в начальном периоде своего развития она явилась в некотором роде преемницей традиций индоперсидской литературы. В конце XVI и XVII веках в княжествах Биджапур и Голконда, расположенных на Декане, а с начала XVIII столетия на севере – в Дели и Лакнау – придворные поэты-мусульмане, творившие раньше только на персидском языке, принимаются писать и на хиндустани – одном из важнейших языков Северной Индии. Однако, перейдя на новый язык, многие из них сохранили старые литературные приемы: идеи, темы и формы их воплощения в основной массе оставались те же, что и прежде. Стихи на языке хиндустани стали слагаться по персидским размерам, в них переносились многие персидские традиционные образы, сравнения, эпитеты. В хиндустани начало резко расти использование лексических заимствований из персидского языка, и в результате сложился особый литературный стиль или, как часто говорят, литературная форма хиндустани, именуемая урду. Отличительными чертами урду являются обильное употребление слов, почерпнутых из персидского языка, и использование арабского письма, в противовес другой литературной форме того же языка – хинди, которая заимствует лексику из санскрита и пользуется индийским письмом деванáгари. Литература урду оставалась под сильным влиянием индо-персидской литературы до середины XIX века. По существу она все еще отражала идеи и воззрения феодального общества. Писатели и поэты, происходившие, как правило, из придворной знати, помещичьих и военных кругов, искали свой идеал в прошлом и писали на традиционные темы, вкладывая в старый сюжет свое отношение к миру.

Вплоть до самого начала XIX века на языке урду как, кстати сказать, и на других новоиндийских языках, создавалась почти исключительно одна поэзия. Проза возникла сравнительно недавно – она развивается с начала XIX века. Попытки писать прозой на хиндустани предпринимались и раньше, но не имели серьезного успеха. Только в первые годы XIX столетия появились произведения в прозе, получившие широкое признание. К их числу относится книга «Сад и весна» Мир Аммана.

О жизни Мир Аммана известно очень немного. Родился он в Дели, где его предки служили при дворе Великих Моголов еще в XVI веке. Некогда они были богаты и знатны, но упадок Могольской империи в XVIII веке отразился и на них. Затем походы афганцев, неоднократно опустошавших Северную Индию, и восстания индусских племен лишили Мир Аммана поместий и всего наследственного достояния. Ему пришлось покинуть родной дом и семью и пуститься странствовать в поисках пропитания. Несколько лет он провел в городе Патне, потом отправился еще дальше на восток – в Калькутту. Здесь он сначала был воспитателем в аристократическом мусульманском семействе, а в 1801 году поступил на службу в недавно открывшийся колледж, где обучались молодые чиновники англо-индийской службы. Для изучения живых новоиндийских языков были необходимы произведения, написанные языком, не слишком далеким от разговорной речи. Поэзия, носившая отпечаток искусственности, этому требованию не отвечала, а потому администрация колледжа пригласила ряд литераторов, индусов и мусульман, для создания прозаических сочинений на важнейших новоиндийских языках. В их число попал Мир Амман, которому было поручено написать книгу, как он сам говорит, «на чистом индийском наречии (хиндустани), на котором разговаривает между собою народ на базаре: индусы и мусульмане, женщины и мужчины, дети и подростки, знатные и простые». В результате более чем годичных трудов появилась книга «Сад и весна». В 1806 году Мир Амман закончил работу над другим произведением, оставшимся малоизвестным, и на этом его следы совершенно теряются.

Кроме прозы Мир Амман писал и стихи, выступая под псевдонимом «Лутф» (Изящество), но славу ему принесла только проза, и именно «Сад и весна», благодаря своему живому, яркому, образному языку и увлекательному содержанию. Заслуга Мир Аммана заключается в том, что он сумел противостоять господствовавшему среди поэтов урду, его современников, стремлению усложнять язык, безмерно «украшать» и «облагораживать» его за счет персидского. Мир Амман обратился к неисчерпаемой сокровищнице народной речи и принялся писать, по собственному его выражению, в такой манере, «словно кто-то ведет разговор». Действительно, богатства живого языка всюду проступают в книге «Сад и весна», полной метких слов и образных выражений. По своим языковым и стилистическим достоинствам проза Мир Аммана занимает видное место в истории языка урду и литературы на нем. В течение прошлого столетия «Сад и весна» выдержала несколько десятков изданий – несравненно больше, чем любое из современных ему произведений на урду.

Мир Амман воспользовался известным в Индии сюжетом «Истории четырех дервишей», изложив его по-своему, и его «Сад и весна» пользуется наибольшей известностью среди всех существующих в Индии сочинений на тот же сюжет, как предшествующих, так и более поздних. Творческое использование традиционных сюжетов – явление обычное не только для индийской, но и для целого ряда средневековых восточных литератур. Оно не умаляет самостоятельной ценности произведения, так как в рамках общей фабулы писатель чувствует себя весьма свободно: он по-своему рисует обстановку, в которой совершается действие, дает собственный анализ поступков героев, словом, вносит в трактовку сюжета как можно больше своей индивидуальности.

«Сад и весна», или «История четырех дервишей», следует весьма распространенному в Индии композиционному построению: ряд независимых друг от друга историй объединяется как рамкой вводным рассказом, окончание которого служит общим заключением. Все части произведения выступают как повествования отдельных лиц; в свою очередь они сами могут содержать другие рассказы. Так построены многочисленные индийские сборники сказок, подобным же образом множество самостоятельных историй разного объема заключают в себе грандиозные древнеиндийские эпические поэмы «Махабхарата» и «Рамаяна». Эта схема вместе с сюжетами проникла из Индии в соседние страны – сначала в Иран, а оттуда к арабам, где нашла воплощение в знаменитых сказках «Тысяча и одна ночь». Воспользовались ею и мастера итальянского Возрождения.

Структура «Истории четырех дервишей» сравнительно проста. Незамысловатый обрамляющий рассказ о падишахе, жаждущем наследника, включает в себя четыре повести дервишей об их неудачной любви и большую, полную острых приключений повесть о купце и его вероломных братьях, рассказанную падишахом. К последней – в качестве ее части – примыкает рассказ купца о похороненном заживо молодом человеке. По общему характеру все это произведение можно рассматривать как своеобразную форму восточного романа, стоящего на грани волшебной сказки. Творения подобного жанра не новость для Индии. Например, одному из крупнейших классиков санскритской литературы Дандину (около VI в. н. э.) принадлежит роман «Приключения десяти принцев», где на фоне фантастических, чисто сказочных приключений даны яркие картины жизни различных слоев индийского общества. Построен он аналогично «Истории четырех дервишей»: каждый царевич рассказывает о своих похождениях, причем любовный элемент и здесь занимает центральное место.

Корни происхождения «Истории четырех дервишей» не вполне ясны. Общий характер фабулы и некоторые второстепенные детали дают основание предполагать индийское происхождение этой истории. Несомненно, что впоследствии она подверглась значительному влиянию персидских литературных традиций. Но и известный сейчас персидский вариант «Истории четырех дервишей», по всей видимости, оформился в Индии. Обычно его создание приписывают знаменитому делийскому поэту Амиру Хусро (умер в 1325 году), что крайне сомнительно, так как вариант этот носит признаки более позднего происхождения. Скорее всего он сложился только в XVII или в начале XVIII века, но и в таком случае в качестве возможных его создателей называют опять-таки писателей, творивших в Индии. В конце XVIII века этот сюжет изложил на урду писатель Тахсин, назвав свое произведение «Новый изысканный стиль», однако написанное крайне тяжелым искусственным языком произведение это признания не получило. Наконец, в 1802 году Мир Амман написал книгу «Сад и весна», завоевавшую наибольшую популярность. Известно еще несколько позднейших вариантов этой истории как на урду, так и на других новоиндийских языках. Почти все они основываются на книге Мир Аммана «Сад и весна».