Когда карета перестает трястись, резко останавливаясь, я тут же вздрагиваю и убираю от лица руку, скользнув взглядом по двери – вот-вот и она откроется; вот-вот и я вдохну свежий воздух, который сгонит неприятную липкую тошноту в горле. О том, как я оказалась здесь, я помню плохо. Воспоминания подернуты мутной пеленой. Помню лишь дикую слабость, чьи-то руки, поднимающие меня над землей, легкий запах хвои, коснувшийся носа, а затем пустота. Открыла глаза я уже здесь.
Живот крутит от спазма. Стоит только дверце раскрыться, как неведомая сила подталкивает меня к ней. Оперевшись одной ладонью о пол, второй – о дверной косяк, жадно вдыхаю ртом воздух, закрывая глаза. Неприятный комок в горле проскальзывает не сразу, и мне нужно ещё пара минут и несколько вздохов, чтобы хотя бы немного прийти в себя. Мы в дороге двое или даже трое суток. Короткие остановки не давали мне возможности размять кости, справиться с качкой и надышаться свежим воздухом.
С другой стороны, за стенами кареты у меня было достаточно времени, чтобы обдумать всё то, что свалилось на меня; обдумать все те сны, что приходили ко мне в моменты короткой дремоты. Я прогоняла через себя не только их, но и часть жизни в Подземном городе, наши попытки скрыться. И тогда на меня накатывала уже следующая волна – сожаление. Я не знаю, что случилось с Агатой или Элиотом. Не знаю, что случится со мной. Тревожные мысли продолжают докучать, подкидывая не менее красочные картинки.
– Госпожа, – краем глаза вижу нежно-голубую манжету – чужие руки тянутся ко мне, чтобы помочь подняться на ноги. Я шугаюсь от них, как от прокаженных. Шиплю, словно дикая кошка, заваливаясь назад, и кое как успеваю выставить руку в сторону, чтобы вцепиться в сиденье кресла и не удариться о пол головой.
– Не трогай меня.
Мой приказ остается полностью проигнорированным – незнакомый мужчина в голубом ступает в карету, хватаясь пальцами одной руки за мой плечо, а второй за запястье вытянутой руки. Он насильно заставляет подняться моё послушное и слабое тело. Стоит заметить, что он особо не церемонится – действует быстро, грубо и рывками, разнося ломоту по всем отекшим от долгой поездки конечностям.
– Эй! Ну ты же не статую с места на место переносишь. Она же живой человек! Или наша Королева забрала у тебя не только мозги, но и зрение?
Голос Мишы я слышу довольно отчетливо, несмотря на мешающий сосредоточится в голове шум. Сквозь боль в шее поднимаю глаза. Он ничуть не изменился ни с того вечера в клубе, ни с нашей последней встречи пару дней назад. Всё такие же темные вьющиеся волосы, зеленые глаза и россыпь родинок. Но в этом мире есть в нём что-то отталкивающее; что-то, что я никак не хочу признавать. Магия?
Зеленые глаза Нефлянова смотрят прямо и прицельно на мужчину, что вцепился в меня своими пальцами.
– Господин не давал мне конкретных указаний по «перетаскиванию с места на место» госпожи, – раздаётся рядом бесцветный голос. Миша сокрушенно вздыхает, с такой силой сжимая челюсти, что даже мне видно проступившие на щеках желваки.
– Хорошо-хорошо, – устало выдыхает Миша и делает шаг ко мне, отмахиваясь от мужчины. – Оставь госпожу на меня. Со всей работой я управлюсь без проблем. А ты пока сходи и доложи Суверенному, с кем ты оставил госпожу Селену. И не забудь уточнить, что обращался ты с ней весьма неаккуратно. Он будет рад это услышать.
