– Повязать его братцы и разузнать, как сюда проник, проклятущий! – злобно пробасил крупный стражник, не сводя остриё меча с лучника.
– А если не скажет? – выкрикнул кто-то робко.
– Пытать паскуду! – не унимался страж.
– Князю Олану надо бы доставить, пусть тот решает. Он главный, – вступился подошедший кухарь, придерживающий раненную руку. Ему очень повезло, стрела задела только плоть.
– Нет! Сразу голову долой! Вон сколько наших положили, и ещё не ясно, оклемаются ли эти! – зло произнёс дозорный, который осматривал раненных и убитых, и зло сплюнул в сторону.
Нежко, Вальд и Горшек подошли к побеждённому, встав за спиной у здорового дозорного. Чёрные глаза кочевника как-то нехорошо сузились, а под плотной маской, закрывающей лицо, отчётливо проступила недобрая улыбка. И прежде, чем воины крепости приняли окончательное решение касательно судьбы убийцы их товарищей, тот резко дёрнул рукой и тыльной стороной ладони ударил об пол. Из кожаного наручня вынырнул скрытый клинок, приводимый в действие потайным механизмом. И в следующий миг кочевник сам решил свою судьбу – острейшая сталь перерезала его горло. Кровь тяжелыми толчками потекла из смертельной раны.
Дозорный, прижимавший ногой стол, отскочил, не желая замараться кровью и с грубой бранью отвернулся. Он явно подыскивал, что бы пнуть со злости. Теперь они явно ничего не узнают.
Вальд медленно обошёл тело и присел на корточки. Медленно, будто боясь, что мертвец оживет и схватит его за руку, стянул маску с головы кочевника.
– Вот же проклятье, – только и смог выговорить Горшек, не в силах оторвать глаз от жуткого зрелища. Перед мужчинами лежала девушка. Чёрные волосы разметались на белом как снег, красивом лице и ниспадали на пол, пропитываясь густой кровью, ещё вытекающей из тонкой шеи.
– Кочевники живыми не даются, – ответил Вальд и прикрыл широко раскрытые глаза, взирающие в вечность. – Никто и никогда.
По спине Нежко снова пробежала нехорошая дрожь, а внутри разлилась такая усталость, словно на нём пропахли целое поле. Он медленно закрыл глаза, взывая в памяти черты лица спасённой кочевницы.
«Нет, слава Единому, это не она…» – про себя выдохнул воин.
Навой Краснояр беспокойно постукивал пальцами по столу, изо всех сил пытаясь следить за нитью повествования каждого из пяти городских казначеев, которые, как назло, бубнили уже полдня к ряду о том, где выявлена недостача, где закрылись долговые обязательства, и кто попал в список должников, какие ожидаются доходы с будущего урожая и сколько нужно будет отложить на подать Верховному Князю. Однако, все усилия советника вникнуть были абсолютно тщетными – в его голове уже прочно засели и господствовали мрачные мысли о том, что делать, если следопыт с его братом не найдут в этом проклятом улье, в Урбисе, девушку предсказательницу, на которую было возложено столько надежд.
– Так как поступаем, уважаемый советник? – прогнусавил пожилой казначей, поправляя очки и ещё раз заглядывая в свои записи.
– Повторите вопрос, – насупив брови, произнёс Навой.
– Будем ли увеличивать процент за просрочку взятых в долг средств?
Советник протянул руку к кружке, в которой ещё оставалось немного травяного отвара, и неспеша допил его. Пару раз причмокнув, он наконец произнёс, предварительно обведя взглядом сидящих за столом мужчин:
– Эге, а это можно отложить до возвращения Князя?
