– И зря, потому что эта девка непростая рабыня, уж поверь мне!
– Сильный магический потенциал?
– А как ты думаешь, зачем я пичкаю её зельями? Чтобы она была в узде.
– То есть Лимбо?
– Графу видней. Он собирает армию беспрекословных рабов, свирепых и смертоносных. Эта чертовщина, – он сплюнул как всегда, говоря обо мне отвратительным тоном, – Она как раз подойдёт.
Ох, не надо было Омару в тот день зарекаться, ведь к тому моменту я уже потребляла всё меньше отравы. Тогда «бесценный друг», который счёл меня гаремной девицей, зашептал заговорщицки:
– Знаю не понаслышке о том, что творят Лимбо, выбиваясь из оков. Эти твари хуже стервятников, они опасны для врага своего Хозяина, но хуже всего то, что ждёт поработителя рано или поздно.
Дальше были какие-то скверные шуточки в стиле генитального юмора и того вида насмешек, что я про себя выделила отдельной категорией «Дурачество Ганнибала Лектора».
– Откуда ты её взял? – наконец задал стоящий вопрос закадычный клиент Омара.
– Нелегалка, – коротко и надменно ответил тот, и хотя бы не сплюнул, – Да ещё и немая.
– И кто её пропустил в Сакраль?
– Ну уж явно не «Великий и ужасный», ведь тогда бы уже загрёб её с потрохами.
– И что говорит Надзиратель? Зачем он её пропустил?
– Не собираюсь узнавать, – засмеялся Омар, – Я собираюсь заработать на ней, а он такой лопух, что сразу её не перехватил, значит, она моя!
– Постой, Халифа, он же наверняка переправлял её Графу Вон Райну!
– И я помогу ему завершить начатое, но заработаю на этом!
Разговор был куда красочнее, но не все обороты я тогда понимала буквально. Зато удалось уловить, что Сакраль – не мой мир. Что он находится за пеленой магии с Ординарисом, откуда я родом. Что путешествия из одного в другой очень даже возможны и контролируются, вроде как магической «таможней», хотя не слишком часто такие переходы случаются. Сакральцы относятся к Ординарису, как к чему-то примитивному, хотя я бы поспорила: с их-то средневековым укладом, рабовладельческим строем и прочими радостями цивилизации.
А ещё отчётливо поймала ощущение, идущее от инстинкта самосохранения не двузначными сигналами: Граф с дурацкой фамилией Вон Райн – шёл бы к чёрту со своими методами приручения «второсортных» людей. Ей богу, попахивает фашизмом или чем-то таким коричнево-кровяным – мерзость!
Мысли и воспоминания пронеслись болью и током по телу.
Ортоптер на землю так и не рухнул. На самом деле само приземление было очень мягким, будто в перину утонули. Магия!
Блэквелл отошёл, вглубь своего транспорта, чтобы переодеться и вышел уже истинно зловещим и хмурым. Не хотелось бы такому человеку переходить дорогу – сметёт и глазом не моргнёт.
– Фран. – обратился он к слуге, но тот будто в комму впал. Помог пинок по сапогу, и Франческо, булькая секрецией в гортани, приоткрыл поросячьи глазки, – Пригляди за девчонкой. – от этой «девчонки» захотелось нахмуриться, но я держалась невозмутимо, – Зельем пои почаще, пока кровотечение не остановится. А ты… – это уже ко мне, – Сиди смирно и будь умницей. Сбежать не выйдет.
И спрыгнул на землю, пуская внутрь вечернюю прохладу.
– А если захочу по нужде? – Блэквелл уже удалился, потому обращалась к Франческо, но того моя нужда явно не волновала.
– Держи в себе. – брезгливо буркнул мне он и сделал вид, что собирается спать.
– Франческо, вы бессмертный?
Подействовало. Посмотрел на меня и зло указал на маленькую дверцу.
