Сакура убивает взрывателя - страница 4

Я бы убил себя, не будь я таким трусом. Но ранить свое тело, причинив глупую боль? Нет уж, увольте. Лучше ранить других, верно? Этот выбор настал, от него не отвертеться. С меня хватит. Я познал счастье кровавого солнца, участь немого сна. Я больше не зритель в кинотеатре, я сам участник маскарада, что ломает свою душу искусно, красиво и настолько вульгарно, что все присутствующие хотят, чтобы их так же сломали. По щелчку пальцев.

Может быть, я и не заслужил такого? А может эта моя участь. Лучше бы у моих родителей родился кто-нибудь получше. Зачем наказывать их за мои грехи? Я их ценю, но делаю им больно, а ведь от этого становиться невыносимо больно мне. Кем я был в прошлой жизни, а? От чего меня так ломает и крошит на ненужные запчасти?

Вселенная зародилась от большого взрыва, так вот узрите, что сейчас внутри моего хрупкого тела взрыв настолько огромен, что я смог бы взорвать целый мир. Мир пустоты и лжи. Вам нравится?

Я вылез из шкафа. Своими нервами я собрал пыль везде.

Стало тихо и спокойно, как в гробу. Это мой гроб? Затишье бывает перед бурей, так? Ха.

Я лег на пол.

Потолок такой грустный.

Как я.

Я – потолок. Я наблюдаю за вами со стороны. У меня нет лица и я жалок.

Я грустный потолок.

И я глупый, наверное.

Я тихо дышал и непроизвольно продолжал клацать зубами.

Тихо.

«Вот дерьмо. Оно всегда случается со мной» – подумал я.

Я ступаю босыми ногами на траву.

На ту траву, которая плачет. Ее роса щекочет мою кожу, и я задыхаюсь в весеннем счастье.

Я чувствую прикосновения каждой травинки .

И когда я чувствую, только тогда я живу.

Ты ступаешь босыми ногами на жгучий, холодный, пушистый снег. Он колит по твоим венам. Тебе не холодно? Твои босые ноги, белоснежная кожа и полусерые веснушки. Скоро они станут настоящими.

Ты кажешься счастливой.

А я?

А я в лесу. В лесу своей тишины и страсти. Сырая земля, влажная кожа. Все что мне осталось.

Солнце прорывается изо всех сил сквозь изуродованные болью сучья деревьев. Я все же иду. Не пытаюсь сдаться.

Цветы. На их лепестках роса. Они прекрасны. Из них ты сплетешь мне венок.

И я заберу тебя из холода.

Кора деревьев такая шершавая, как моя душа.

Темная и изогнутая.

Запах весеннего утра.

Я прикрыл глаза.

Протягиваю руку.

Иди же сюда.

Ты в своем снежном покрывале. И холодом дышишь ты, и не хочешь идти ко мне. А снежинки тихо опускаются тебе на ресницы.

Как бы ты не любила, ты пожертвуешь всем, что у тебя есть ради меня.

Ведь я эгоист.

И мои легкие сжимаются от судороги.

Это было так давно.

Крошатся мои мечты, и мой крохотный мир тоже крошатся. Все такое хрупкое.

Я невесомый.

Легкий.

Неприкасаемый.

Ты дотронулась до меня тонкими пальцами. Шепотом на ухо:

– Ты светлячок. Твоя кожа тонкая, прозрачная…

Утопия.

– Поэтому ты так все чувствуешь. Ты тонкокожий. Помни это. И не плачь, ты не один.

Она исчезла.

Все приглушенно живет.

Я приглушенный. Но уже не свет.

Меня душит теплая грань моих исчезнувших эмоций.

Твои волосы выкрашены в отвратительный ядовито-малиновый цвет. У меня во рту стало так приторно, что я невольно закашлялся.

Снег таял, солнце нещадно морило его.

Так и надо.

Это прекрасно. Весна прогоняет зиму, обещая ей, что она еще сможет вернуться.

Вздох.

Я наклонился. Я задыхался, потому что бежал к тебе из последних сил. Ты – одетая кукла.

Плохая кукла. Таких не найдешь в магазинах.

Собравшись с духом, я подсел к тебе на лавочку возле фонтана, который проснется в мае.