Сакура убивает взрывателя - страница 6

Мои части /отчасти/. Я из них построен. И благодаря им живу.

Я начал приходить на крышу высотного дома, вид с которого выходил прямо на главную дорого моего города. По этой дороге каждый чертов день я ездил в свою школу. Раньше бы я и не осмелился в одиночку забраться на крышу. А сейчас…

Что терять-то.

Свесив ноги с крыши, я курил и временами записывал аккорды, сердито черкал их и чего-то ждал.

И пока что я продолжал ждать то, чего нет, даже не заметил, как пришла весна.

Солнце беспощадно начало топить все живое в растаявшем снеге. Зима умирала, солнце старалось порадовать меня. Ромашковый снег угасал.

Весна пришла, как всегда неожиданно, а я, подонок, настолько был занят собой, что не заметил ни заботы солнца, ни присутствия весны.

А ведь я ее так ждал.

Жалкий эгоист.

Тогда на уроке я сидел около окна в своем безопасном углу. Своим глазом фиолетового цвета, как то ненавистное небо, я смотрел в щель жалюзи. Тоска поедала меня, разрывая мое иссохшее тело все больше.

Какая-то незнакомая девушка в ситцевом платье впорхнула в класс. Я вздохнул. «Весна, как тепло» – все повторяла она, не останавливаясь.

Весна?

Я вновь посмотрел в щель жалюзи. За окном светило приторное солнце.

Я в своем уме?

Я схватил рюкзак и вышел во двор покурить. Я наступил своими весенними кедами в лужу. Мама, наверное, заставила меня одеться полегче. Но вот когда? Я не помню.

Меня хватил солнечный удар.

Я сам себя у себя похитил.

Такой дурак.

Улыбка невольно атаковала меня.

А потом меня избили.

Впервые в жизни.

Первый моральный удар для меня.

– Эй, ты, – закричал их главарь. Вся шайка с нехорошими лицами направилась прямиком ко мне. – Прикурить не найдется?

Что я тогда чувствовал? Ах да, весна пришла, пальцы мои все равно немели в немом холоде. Губы были сухими, желудок жалобно ныл. Я смотрел на них и чувствовал презрение. Они это тоже почувствовали. Зря я так, гребанная гордость. Но мне не было страшно. В наушниках играла умиротворяющая музыка, я был спокоен на удивление.

Я ничего не помню. Было ли больно?

От шока я даже не стал защищаться.

А зачем?

Сейчас мое оцепенение прошло, шок сбежал, как и эти твари, и я мог вновь чувствовать мир вокруг. Избитый и грязный я сидел возле мусорных баков в весенней луже и созерцал свою жизнь со стороны. Горькая усмешка. От чего я продолжаю хотеть жить? Откуда эта необоснованная мотивация?

Вокруг все плыло, я едва ли разбирал где я. Мой единственный глаз плохо видел. Хорошо они меня.

Внезапно стало так уютно. Да и песня такая хорошая все еще играла в моих наушниках. Солнце светит, снег тает. Весна обнимает меня. Здорово.

Меланхолия какая-то, совсем не чудно.

Я медленно отряхнул колени, нашел свой рюкзак и зашагал в сторону автобусной остановки неуверенным шагом.

Ловить мне тут уже нечего.

Я ехал в автобусе и недоумевал: они избили меня за то, что я безглазый урод? Или за то, что игнорирую социальные отношения?

Я же ничего не делал.

Видимо за это и избили.

На самом-то деле, я на всех смотрю свысока. У меня всегда такой вид, будто я всех призираю. Что же поделать раз я такой.

Не собираюсь ничего в себе менять.

Я брел по проспекту, и отчаяние ело меня.

Вкусно?

Добавки?

Всегда, пожалуйста.

Неожиданно для себя я изменился, прямо в эту секунду. Я посмотрел вокруг и понял, что сейчас то время, когда стоит все изменить. Да я ною, да я слабый трус, но положение мое, увы, безвыходное. Я знал только одно: все меня доконало, пора идти на такое, на что раньше бы никогда не осмелился. Но в этой жизни стоит пробовать все, а не протирать штаны.