— Господи, зачем я только тебя спросила. Вы с Макаровым
определенно друг друга стоите, — бормочу смущенно. — Кстати, твой босс
с вами поехал? Ты не рассказала куда он делся после того, как заплатил ваш
штраф.
— Не наш, а за своего Стасика-макакасика! Понятия не имею
куда делся этот Сноб. Мне плевать, — умело врет Ника, но глаза, пускающие
молнии, ее выдают.
Ничего ей не плевать, но и влезать в её отношения с Демидом
Макаровым я не хочу. Верушка отрицает очевидное: несмотря на разницу в возрасте
и менталитетах – их тянет друг к другу, да так сильно, что искрит. Про
характеры обоих я лучше промолчу.
Интересно, а сколько лет Воскресенскому младшему? Ярославу точно за сорок, а вот возраст Андрея я не
рискнула узнать. Мне-то это к чему? Кире со дня
на день сделают операцию, а там и оговоренный срок моего пребывания в их доме пролетит.
Да, и с загулами повесы миллионера наши случайные встречи сведены к минимуму.
Свой странный сон я не воспринимаю всерьез и, вероятнее всего,
он стал результатом нашей стычки.
— Бежевое! — дергаюсь от громкого голоса Верушки. Опять я
погрузилась в свои мысли, забыв о видеозвонке. — Красное, черное – это всё не
для тебя, моя золотая. Вот бежевое или белоснежное – да. Невинно и нежно,
просто идеально для твоей кожи и состояния. Вот вкусишь все прелести жаркого
секса, там уже и перейдешь на роковой красный, а пока я вижу так.
— Тут Изольда сказала, что все мы шлюховатые давалки,
шастающие по ночным клубам, — ухмыляюсь я, вспомнив ворчание экономки. — А ты
говоришь, что я не роковуха. Ладно, мне пора – Никитос проснулся. Прорвемся,
Верушка, — посылаю подруге воздушный поцелуй.
— Конечно прорвемся, моя Семицветик! — вторит мне она и,
скривившись от громких звуков, детского плача сбрасывает звонок.
— Доброе утро, мой хороший, — шепчу я голосистому парню,
успокаивая маленькую копию Воскресенских. Будущий бизнесмен: глаза не открыл, а
уже командует.
Не подумала я захватить сюда водонагреватель, а будить
горничную из-за собственной забывчивости совесть не позволяет.
Прижимаю пыхтящего малыша к груди и приспускаю в сторону
кухни. Никитка проявляет чудеса эмпатии и спокойно лежит на моих руках, задевая
губами грудь. К счастью, молока у меня нет, поэтому молочный вампирчик
успокаивается.
— Ой, какой пупсик милый, — пищит сюсюкающий голос
полураздетой… девицы. Кухня «благоухает» её чрезмерно тяжелыми духами, а то,
что она поднимается с колен, держатьза
приспущенные домашние трико Андрея, не оставляет сомнений, что мы с Никитой
помешали их намечающейсяблизости. Хотя
тут скорее животному сексу на холодном полу… Ну, не на столе же они планировали
это сделать? Надеюсь, что нет.
Я понимаю, что слишком долго об этом думаю и машинально
разглядываю мощную мужскую грудь. Восемь кубиков пресса и идеально
натренированная «V». Фигура у мужчины, как у греческого бога… И спадающие на плечи волосы
завершают этот эротичный образ. Во рту некстати копится слюна, которую я с
шумом сглатываю.
Воскресенский ухмыляется, и окатывает меня хищным взглядом.
Такой похотливый образец из фильмов для взрослых, читающий все мои непристойные
мысли.
— Я могу пройти? — не решаюсь продолжать, только нервно киваю
за спину Воскресенскому туда, где стоит нагреватель для бутылочек.
Он отодвигается, наконец поняв, чего я от него хочу, и в этот
момент Никитка со всей силы хватает мою грудь крохотными пальчиками. Громко
причмокивает и тянется к ней ртом. Девица начинает хохотать, а Андрей, не отрываясь следит за каждым движением племянника.
