Сансара 2 - страница 12
Смущаясь, Моня привел одежду в порядок под жадными взглядами Роби. Она по-мужски раздевала глазами. Ее как бы стало уже слишком много, что начинало уже напрягать. Буквально прессует, как делала раньше.
Дети смотрели на них с любопытством, но в глазах блестело что-то взрослое и нечеловеческое, словно мысленно пробовали мясо на вкус. Такие малявки, а в проницательности им не откажешь, если разглядели в девушке «дядю».
– Пойдемте быстрее, – сказала девочка, взяв Моню за руку. – Бабуля пирожки очень любит.
Он рассеянно кивнул, надеясь, что награда будет достаточно ценной. Роби оказалась права – мороки с малышами неожиданно много.
Лес вокруг дышал – шорох листвы, треск веток, далекий крик птицы, что прозвучал скорее, как стон. Детки тащили вперед, уверенно лавировали между кустов и ловко ныряли под ветки там, где Роби и Моня собирали лицом паутину.
Тропа сузилась, деревья расступились, и перед ними открылась пещера – темная пасть в склоне холма, скрытая за диким плющом и кустами. Воздух здесь стал густым, пропитанным сыростью и чем-то сладковато-гнилым. Дети остановились у входа.
– Добро пожаловать, – пригласил вежливо мальчик. – Бабуля гостям всегда рада.
Моня нервно сглотнул, зная, насколько Сансара могла быть жестока. Инь бы держалась уверенней. В отличие от нее, он не прошел школу Мири. А та, что прошел, заставляет до сих пор лить слезы в подушку. Сейчас рядом Роби, но всё равно ему страшно.
– Не дрейфь, – шепнула она, заметив, как его руки трясутся. – Я с тобой.
Они шагнули внутрь, и темнота обняла их, приглашая в логово монстра. Свет проникал только от входа, выхватывая из мрака неровные стены, покрытые слизью, и чем-то белесым под потолком.
Моня пригляделся – и замер. Там коконы – десятки коконов, подвешенных на тонких нитях, покачивались на сквозняке. От некоторых пахло уже неприятно. По форме угадывались внутри силуэты людей – безмолвные, скрюченные и неподвижные.
Сердце заколотилось, горло сдавило. Это не сладкое и нежно шибари Мири. Что за жуткая тварь здесь поселилась?
– Где оно? – пробормотал Моня, отступая за Роби. За ней как-то надежней.
– Тихо, – шикнула она, сжимая рукоятку меча. Голос был напряжённым, но не испуганным. – Смотри.
В глубине смутно угадывалась чья-то фигура. Сначала Моня услышал шорох – мягкий, скребущий, будто кто-то волочил ткань по камням. А потом щелкнули пальцы, и в пещере разом вспыхнули свечи, позволяя увидеть «бабулю» уже в полный рост.
Похоже, затхлость и сырость продлила ей молодость. Женщина неожиданно свежа и красива – пугающе красива, можно сказать. Возникнув из тьмы, словно соткалась из теней. Кожа мертвенно-бледная, с легким голубоватым отливом, будто лунный свет отражался от мрамора. И на этом безупречном холсте – сеть паучков. Трудно понять: то ли искусная роспись, то ли живые. Но подойти и рассмотреть их поближе кто-то бы вряд ли хотел.
Взгляд хозяйки – недобрый и пристальный. Глаза, как два янтарных омута, горящих изнутри пугающим золотым светом. Они гипнотизируют, лишают воли, заставляя смотреть в них, даже когда инстинкт самосохранения вопит об угрозе. Тонкие брови домиком и густые ресницы обрамляют эти ловушки для душ, делая взгляд пронзительным и еще более острым.
Черты лица – аристократически тонкие, словно вырезаны скульптором из холодного камня. Черные, как безлунная ночь, губы изогнуты в улыбке, обещавшей небыструю и мучительно сладкую смерть.