– Вот, держи, – протянул я кружку с водой Колюну. – Холодная, чистая, без газа. Как заказывал.
Колюн слегка наклонился (насколько это мог сделать кактус), будто заглядывая в кружку.
– М-м-м… Фаянс… – проворчал он. – Не фонтан, конечно. Хотелось бы хрустальный стакан. Но сойдёт и это. Лей осторожно! Под корень! Не на меня! Я же не кактус-водолей! Я кактус-эстет!
Я осторожно полил воду в землю у его корней. Колюн издал довольное урчание (или это был звук впитывающейся воды?).
– Ага… Вот это да… – пробормотал он. – Чувствуется… чистота… прохлада… Правильные ионы… Спасибо, полосатый. Ты не так уж плох. Для человека, который устроил мне сегодня такой переполох.
– Пожалуйста, – пробормотал я, ставя кружку на стол. – Эм… Колюн… а о чём… о чём говорят кактусы, когда они… ну… не оживлённые? О чём ты думал все эти годы?
Колюн замер. Казалось, он задумался. Даже шипы его как будто притупились на мгновение.
– Думал? – он произнёс это слово задумчиво. – О чём думают кактусы? О солнце. О тепле. О том, как хорошо, когда земля влажная, но не мокрая. О тишине. Иногда… иногда о далёких пустынях. О песне ветра в барханах. О звёздах, таких ярких в ночи… А ещё… – он понизил голос, хотя кроме нас и кота в комнате никого не было, – ещё я мечтал однажды… ну, знаешь… зацвести. Выпустить один-единственный, но невероятно прекрасный цветок. Белый, наверное. Или розовый. Чтобы все ахнули. Но это, конечно, глупости. Я же обычный кактус с подоконника. Хотя… – он снова надулся (или мне показалось?), – после сегодняшних событий, возможно, я пересмотрю свои амбиции. Если уж говорить научился, то и зацвести – не проблема!
– Это было бы здорово! – искренне воскликнул я. – Я бы тебя сфотографировал! На весь телефон!
– Телефон? – пренебрежительно фыркнул Колюн. – Фи! Хотел бы я видеть свой великолепный цветок на экране этого… электронного кошелька! Нет уж! Если зацвету – только портрет маслом! Или акварелью, минимум! Я произведение искусства в потенциале!
Сёма, кажется, заскучал. Разговор о цветах и картинах его явно не интересовал. Он зевнул во весь рот, показав маленькие острые зубки, потянулся и пошёл к своей миске на кухню – видимо, намереваясь подкрепиться после столь напряжённых событий.
– Вот и хорошо, ушёл, – пробормотал Колюн. – А то его взгляд меня нервирует. Как у инспектора из санэпидемстанции. Так о чём это я? Ах да, о цветении. Так вот, полосатый. Если ты хочешь заслужить моё прощение за сегодняшний хаос…
– Хочу! – поспешно сказал я.
– …то запомни раз и навсегда: полив – раз в неделю. Воды – вот столько, – он как-то умудрился колючкой показать на уровень примерно в сантиметр от края горшка. – Не больше! Я не болото! И свет. Мне нужно много света. Но не палящего, а ласкового. И никаких котов рядом! Особенно в моменты моей медитации! Договорились?
– Договорились! – кивнул я с готовностью. – Честное слово!
– Ну, посмотрим, – скептически протянул Колюн. – Обещать – не жениться, как говорится. Хотя тебе до женитьбы ещё ой как далеко, судя по твоему умению обращаться с древними заклинаниями. «Шалтай-болтай»… бррр… До сих пор мурашки по стеблю!
Мы помолчали. Солнце за окном начало клониться к горизонту, окрашивая небо в нежные розовые и оранжевые тона. Скоро закат. Скоро Колюн снова станет обычным молчаливым кактусом. Мне вдруг стало немного… грустно. Странно, но этот колючий ворчун уже успел стать мне интересен.
