Джинсы, две футболки, две пары шорт. Несколько дизайнерских пиджаков, одни дизайнерские брюки. Солнцезащитные очки. Запасное нижнее бельё и носки. Гавайская рубашка. Зубная щётка, паста, гель для душа, шампунь. На самом дне, завернутая в кашемировый свитер, лежит книга. Золотистые буквы на чёрной обложке сильно затёрты, но надпись можно разобрать: «Уильям Голдинг, “Повелитель мух”».
* * *
Ушей Гарольда акцент на слове «дешевле» не касается:
– Не-а. Так не пойдёт. Комфорт – вот мой козырь. Выспаться, позавтракать, отправиться в путь с охлаждённым пивом – это по мне.
– Зачем я вообще его купил, – разочарованно качает головой Пол.
– Комфорт? – переспрашивает Гарольда Брет. – Если я ничего не путаю, то ты, в отличие от Пола, знал о продолжительности нашей поездки ещё до того, как мы отъехали?
– Я же не предлагал ехать двое суток подряд.
– Знал?
– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать…
– Я хочу сказать, ты собирался в дорогу, уже зная, как долго мы будем ехать.
– Да, чёрт возьми, знал!
– И вырядился в костюм, затянув галстук, точно завтра выпускной в Йеле.
– Я учусь в Гарварде.
– А затянул, как будто в Йеле. Не жарковато будет, мистер Комфорт? На улице плюс тридцать градусов.
– Раньше приедем, – бодро вставляет Пол, – раньше отдохнём.
– Это дизайнерская одежда. – Гарольд самодовольно хмыкает. – Ди-зай-нер-ская. И мне в ней комфортно. Я лучше надену шубу от Calvin Klein, чем недизайнерские шорты и футболку из «Уолмарта». Мой моральный комфорт с лихвой покрывает физический.
– А как насчет дизайнерских шорт?
– Чёрт, – лыбится Гарольд. – Брюс Бойер[10] – слыхал о таком? Элегантность – вот мой ответ.
Брет цитирует:
– «Ваш наряд должен выглядеть аккуратно, но, прежде всего, естественно. Прекрасно отполированный, но неуместный внешний вид делает вас грубо-самовлюблённым».
– Это ещё что за дерьмо?
– Брюс Бойер, «Истинный стиль». Твоё дерьмо.
– Всё, тайм! – Пол стучит правой рукой по предплечью левой. – Тайм-аут!
– Я ещё не закончил. – Гарольд вскипает.
Салливан пожимает плечами:
– Пускай заканчивает.
– Я вообще в смеси из дизайнерской и недизайнерской, – гнёт своё Пол.
– То, что ты деревенщина, – говорит Гарольд, – всем известно.
Пол меняется в лице. Двое против одного.
Маринвилл принимает перевес и вяло идёт на уступки:
– Главное, не в латексной. При нынешнем обслуживании такой покрой небезопасен.
– Просто заткнись, Гарольд. – Брет устало машет рукой, его внимание теперь занимает официант, застывший у барной стойки, тот сжимает в кулаке полотенце, озлобленно смотрит на Маринвилла. – Иначе этот парень отшлёпает тебя грязной тряпкой по заднице. Давай дальше, что там у тебя? Проститутки? Политики?
– Брет прав. – Пол тоже смотрит на официанта. – Давай про Клинтон – Левински[11].
– Ладно. – Гарольд достаёт из внутреннего кармана пиджака бумажник из крокодиловой кожи и машет официанту. – Посмотрим на нашего тряпичного бойца.
Парень направляется к их столику, занеся руку с полотенцем за спину.
– Счёт, пожалуйста. – Маринвилл прищёлкивает пальцами.
Официант удаляется.
Пол качает головой:
– Давай без фокусов. Забудь про пиво, поедем в ночь.
Гарольд пропускает слова Пола мимо ушей. Через минуту официант приносит папку с чеком. Рука всё так же занесена за спину, но теперь это не полотенце, а что-то блестящее. Гарольд отсчитывает указанную в чеке сумму и укладывает купюры в папку, затем обращается к официанту:
