Сборник рассказов "Бойся" - страница 6

Нас поймали и заковали утром – первые лучи ещё только пробивались сквозь щели между стульями. Поначалу казалось, будто на шею повесили жёрнов. Наощупь две тяжёлые пластины напоминали зеркало в прихожей детдома: холодные и толстые, ни за что не поймёшь, что за металл. Белые шары победно висели над нами, и я знала – радовались. Думаю, они с самого начала висели у нас на хвосте.

Через кандалы они дали приказ идти, и мы шли за ними. Долго. Боясь отстать и получить красной вспышкой. Обгорелые бревенчатые дома провожали нас чёрными провалами окон с обожженными ставнями. И могильная тишина. Ни птиц, ни кузнечиков на прощание – всех они пожгли. Солнце уже поднялось и здорово пекло затылок, жутко хотелось пить. Ланселот держался молодцом. Я надеялась, что меня сморит прежде, чем я увижу его казнь.

Нас встречали торжественно. Чугунные ворота на заброшенном медеплавильном заводе были разворочены, открывая длинные проход между старыми станками, ржавыми трубами и вагонетками. Шары рядами висели с двух сторон, напоминая парад планет, мертвенно-белых и злых. Но поразило не это: на земле сидело двое грязных детей. Вонючие, тощие, оборванные, закованные, как и мы. Поначалу, я думала, они умерли, но один поднял голову, невидяще уставился на нас и зашептал пересохшими губами.

Шары приказали подойти. И с каждым шагом слова становились отчётливей.

– Папа... Папа пришёл... Виталька, вставай...

Второй мальчик пошевелился, но подняться не смог.

– А мама... Тоже пришла?

– Нет. Не мама... Алёнка. Алёнка и папа. Давай.

Мальчик, пошатываясь, поднялся и потянул за руку брата. Безуспешно. Тогда он, подслеповато вглядываясь, побрёл к Ланселоту, но успел сделать лишь пару шагов. Даже сквозь грохот пульса в ушах я расслышала команду в пластинах. А в следующее мгновение рыцаря щедро окатило кровью. Он вздрогнул, как от пощёчины и замер с закрытыми глазами.

То, что осталось от ребёнка, разметало по сухой мёртвой земле. Передо мной остался лишь кусок кисти, и я упала на колени. Вчерашний ужин вышел разом, без остатка.

Младший плакал без слёз и всё повторял:

– Андрюшка... Андрюшка...

Загребая горстями пыль, он из последних сил пополз к останкам брата и тут послышалась вторая команда. Брызнуло тёмным, тягучим. Шары хихикали.

Наклонившись, рыцарь прислонил свои пластины к моим. Меня затрясло: теперь, если чьи-нибудь кандалы рванут, конец нам обоим.

– Зачем? – прошептала я.

– Мы нужны им, – хрипло ответил Ланселот. – Они с нами играют. А смерть – побочный эффект. Это всего лишь игра. Игра…