Доренко О Нине… Да, пожалуй, только один факт и известен. Прожила она с Пригориным семь месяцев… считая с того времени, с того злополучного спектакля, да и родила мёртвого ребёнка.
Соркин. От Кости?!
Доренко. Экий ты, Пётр… Впрочем, всё может быть… Во всяком случае сразу после этого она с ним… или он с ней… в общем, расстались они. И вернулся писатель к Ирине, о чём тебе прекрасно известно. Где и чем она занималась с тех пор – неизвестно.
Соркин (с трудом встаёт и начинает ходить по комнате). Я прямо ошарашен – ребёнок! И надо же – умер! Я ведь не знал. Сердце мне подсказывает, что это был Костин ребёнок! Ты понимаешь, мой внук! Ну надо же! Что ж ты раньше молчал?
Доренко. А зачем, для какой пользы нужно мне было говорить? Не спрашивают – молчу, спросили – говорю, не врать же. Тем более тебе.
Соркин. Вот ведь горе-то! А как думаешь, Костя об этом знает?
Доренко. О чём?
Соркин. Ну, что это его ребёнок или нет?
Доренко. Если они не встречались, то может и не знать.
Соркин. Никак в себя не приду. Вдруг такое дело – внук умер, а я и не знал…
Доренко. Считай, пятьдесят на пятьдесят. Ты бы сел, хватит бегать. И успокойся – этот поезд давно ушёл.
Соркин (садится на диван). Ей Богу, если бы она пришла, так бы прямо и спросил!
Доренко. Не вздумай! З А Ч Е М!? Для какой пользы?
Соркин. Ну как же…
Доренко. Давай лучше ещё расскажу. Вот о матери Нины говорят много – будто совершенно бедствует она в Италии. Итальянец её, хоть и граф, оказался гол как сокол – думал, что окрутил состоятельную даму. Теперь она водит экскурсии по Риму и подрабатывает уроками русского языка.
Соркин. Да… А симпатичная была женщина. В Нину.
Из левой двери выбегает Костя и устремляется через прихожую на крыльцо.
Костя (в основном в сторону Соркина). Мама приехала!
Соркин (встаёт). Ну наконец-то!
Доренко (Соркину). Не вздумай выйти!
Доренко уходит из комнаты вслед за Костей. Со двора доносится серия коротких автомобильных гудков. Через несколько секунд из правой двери в прихожую быстро проходит в прихожую Медведев
Медведев (Соркину, на ходу). Ну вот и дождались Вы!
Через некоторое время из прихожей появляются Аркаева и Костя (обнявшись), Пригорин, Доренко, Медведев и Шамранин. В руках у Медведева и Шамранина сумки, которые они ставят на пол у входа.
Аркаева и Пётр Николаевич обнимают и целуют друг друга.
Аркаева. Ну, здравствуй, дорогой! Здравствуй, старый ты мой Петруша!
Соркин. Здравствуй, Ирочка! Не сердись, ведь всё к лучшему, правда? Собрались все вместе в кои-то веки. А что я не помер, так это же хорошо, правда?
Аркаева. Какой же ты, Петруша, дурачок! (крепко целует брата ещё раз) Ну разве можно так спрашивать! (в сторону Доренко) Как он, Евгений Сергеевич?
Доренко. Сами видите. Слава Богу, поправляется. Приступ, впрочем, был тяжёлым. Хоть за батюшкой посылай.
Пригорин. Ну и шуточки у Вас, Евгений…
Аркаева. Сергеевич.
Доренко. Ничего, Пётр меня знает тыщу лет и воспринимает вполне адекватно. (Аркаевой) Хорошо, что Вы приехали… в том смысле, что положительные эмоции ему только на пользу. Подробнее мы поговорим позже.
Аркаева. Ну, позже так позже! А мне тоже приятно, всегда приятно сюда приезжать.
Соркин. Ты, Ирочка, на Женю не обижайся – он ведь лучший мой друг. Когда шутит и когда серьёзно – я ведь отлично понимаю.
Аркаева. Ты, Петя, только не вздумай себя корить, что понапрасну нас вызвал! Повидаться лишний раз не мешает. Сколько? Погода я тут не была?
