Ни один парень не превращал её тело в жидкое тепло, как это сделал Артём, всего одним взглядом. Или не зажигал взрыв фейерверка в её руках и прямо в сердце от простого прикосновения. И ни один парень не мог заставить её почувствовать себя самой красивой девушкой в мире – даже после падения в ручей – как он.
Их лето вместе осталось так давно в прошлом, но воспоминания были так ярко выжжены в её сознании, что она как будто все ещё могла чувствовать аромат цветущей липы, растущей во дворе дома его родителей; чувствовать его нежные руки и губы, когда они целовались за трактором, пытаясь спрятаться от его братьев и сестёр.
Воспоминания – вот и всё, что теперь осталось. Пелагея, мотнув головой, чтобы вернуться в настоящее, схватила тряпку и начала протирать прилавок. Она была готова помыть и протереть что угодно, лишь бы не смотреть на Артёма и не быть снова затянутой этим пристальным взглядом. Но ничего не помогало до тех пор, пока…
– Три сильнее, и ты сможешь просто сделать в нём дыру, – сказал лейтенант несколько мгновений спустя, вырывая Пелагею из мыслей и возвращая к реальности. Она посмотрела на прилавок из нержавеющей стали, который сиял так же ярко, как полированное серебро. – Ты уверена, что с тобой всё в порядке? – его голос, словно шёлк, окутал её тёплой лаской.
Девушка выдавила из себя улыбку, хотя в данный момент чувствовала себя не очень бодро, и солгала:
– Я в полном порядке.
– «Я в полном порядке» в смысле «У меня всё хорошо»? Или «Я в полном порядке» в значении «Отстань от меня и не задавай глупых вопросов»? – поинтересовался Артём с лёгкой улыбкой.
Пелагея приподняла бровь и бросила на него взгляд.
– Помни, у меня три сестры. Я знаю, когда меня отшивают, – заметил участковый. Он выключил воду и повернулся к ней, прислонившись спиной к раковине. Мышцы его рук крепко прижались к рукавам кителя, когда он скрестил их на груди. Пелагея проглотила желание, которое это движение вызвало в ней.
Она заставила себя отвести взгляд от его бицепсов, полностью осознавая, что смотрела на парня слишком пристально, чем того требуют правила приличия. Она только надеялась, что у неё не отвисла челюсть и не потекли слюни, когда взирала на то, каким сильным, а скорее даже мощным и атлетичным стал Артём за минувшие годы. Понимающая ухмылка мелькнула на его губах, глаза весело сверкнули.
Отказываясь рассматривать его физические достоинства, она продолжила мыть столешницу.
– Я тебя не отшиваю, – наконец выдавила она, постаравшись быть вежливой.
– Ну, если ты так говоришь…
– Я говорю то, что думаю.
Следующий час они провели бок о бок, работая в тишине, пока её заведение наконец не вернулось в нормальное состояние.
– Позволь мне проводить тебя, – сказал Артём, бросая полотенце на край раковины. В какой-то момент он снял форменную рубашку и остался в белой майке, которая только ещё больше подчёркивала его крепкие мышцы. Пелагея могла бы поклясться на чём угодно, что он сделал это нарочно, увидев, как скрещённые руки беспокоят её женскую сущность. Лейтенант подхватил рубашку, китель и повернулся к ней.
– Ты иди, – сказала она, завязывая свой ярко-розовый фартук в белый горошек и с чёрной оборкой на талии. – Мне нужно приготовить пять дюжин кексов.
– Сейчас? – Артём взглянул на наручные часы. – Уже больше двенадцати.
– Напоминаю: завтра Лёше Цветкову исполнится шесть лет, и он ожидает получить пять дюжин кексов в виде динозавриков.
