Он прошёл в глубину помещения и увидел сестру. Она сосредоточенно катала раскалённый стеклянный стержень по металлической поверхности, наблюдая за тем, как меняется его форма. Вспомнив прошлый инцидент, Артём замедлил шаги. Однажды он уже подошёл слишком внезапно, чем напугал Катю – тогда стержень выскользнул у неё из рук, а ваза, над которой она трудилась несколько часов, разлетелась вдребезги. Артём долго чувствовал себя виноватым, извинялся и каждое утро на протяжении недели приносил ей кофе, пока она не смягчилась.
– Привет, сестрёнка, – осторожно поприветствовал он, стараясь не отвлекать её от работы. Катя подняла голову, и несколько прядей рыжеватых волос выбились из небрежного хвоста, придавая ей слегка уставший, но по-домашнему тёплый вид.
– Артём! – она улыбнулась, удивлённо приподняв брови. – Что ты здесь делаешь? Я тебя не ожидала.
Лейтенант облокотился на массивный стол, убедившись, что поблизости нет ничего хрупкого, и с интересом оглядел студию, замечая аккуратно расставленные по полкам готовые изделия.
– Разве брат не может зайти просто так? – спросил он, слегка улыбнувшись.
– Конечно, может. Но ты никогда не приходишь просто так, – усмехнулась Катя, слишком хорошо зная его привычки, чтобы не заметить намёка. Бессмысленно было юлить – она всё равно прочитает его, как открытую книгу. Артёму нужны были ответы, и он понимал, что если кто-то в Травнинске мог знать, что происходит, то это была Катя.
– Слушай, ты сегодня не общалась с Пелагеей? – наконец спросил он, бросив на сестру взгляд, ожидающий честного ответа.
Катя тут же нахмурилась, отложив инструменты в сторону.
– Нет, не общалась. А что, должна была? – она внимательно смотрела на него, словно пыталась прочитать что-то между строк.
– Вчера ночью пришёл вызов: у неё в пекарне сработала сигнализация. Похоже, кто-то проник внутрь, – пояснил Артём, пока не вдаваясь в подробности произошедшего.
Катя прижала руку ко рту и выдохнула:
– О боже! Я совсем ничего не знала. Сегодня с самого рассвета здесь, видимо, всё пропустила. Если бы знала, я бы зашла к ней по дороге, чтобы проверить, всё ли в порядке. – Она прищурилась, подозрительно наклонив голову. – Или, может, ты как раз надеялся, что я ничего не знаю, чтобы у тебя появился повод заскочить к ней самому?
Девушки дружили с самого первого визита Пелагеи в Травнинск много лет назад. Их связь становилась только крепче, и Катя была единственной, кто мог знать о прошлом Пелагеи больше, чем она сама рассказывала. Артём не хотел стоять у неё за спиной, но и не мог закрыть глаза на то, что Пелагея заметно напрягалась, когда он заводил разговоры о её прошлом. В глубине души он чувствовал, что она что-то скрывает, и намеревался выяснить, что именно – с её помощью или без неё.
– Я и так собирался к ней зайти, но спасибо за заботу, – с лёгким сарказмом ответил он, окинув сестру многозначительным взглядом.
Катя усмехнулась и, скрестив руки на груди, облокотилась на край верстака.
– Так расскажешь, зачем ты на самом деле пришёл? Я ведь знаю тебя не первый день. Обычно ты не ходишь вокруг да около, так что выкладывай.
Артём улыбнулся, оценивая решимость сестры. Она всегда была тем человеком, с которым он мог обсудить любые планы или сомнения, зная, что её мнение будет точным, а слова – честными. Но сейчас, оглядывая мастерскую, где всё вокруг словно дышало её любовью к делу, он на секунду замялся, не зная, как лучше начать разговор.
