Счастье внутри нас - страница 25

Ребёнок лежит в кроватке. Он ещё не говорит. Он не умеет просить, не умеет описывать, не умеет даже осознавать, что именно с ним сейчас происходит. Но он уже чувствует. Он чувствует голод, холод, скуку, напряжение. И если этот крошечный человек остаётся один на один с этим чувством – оно становится вселенной. Не чувством. Вселенной. Неудобство превращается в катастрофу. Одиночество – в конец света. Потому что внутри него нет ещё никаких инструментов, чтобы назвать происходящее. Он не может сказать себе: «Я голоден», или «Я устал». Для него всё это – просто невыносимое, необъяснимое, необозримое «плохо».

И вот здесь появляется она. Мама. Или другой взрослый, значимый взрослый, но чаще всего – всё-таки мама. Она подходит, поднимает ребёнка, прижимает к себе, смотрит в его глаза. «Ты голоден?» – говорит она. «Ты расстроился? Ты испугался?»

И, казалось бы, просто говорит. Слова. Но в этот момент она делает нечто гораздо большее. Она даёт ребёнку первые опоры. Она выстраивает внутри него лестницу между телом и словом. Между ощущением и сознанием. Между импульсом и смыслом. Она берёт его неоформленное, хаотичное внутреннее переживание – и облекает его в речь. Она даёт этому переживанию имя.

Так начинает рождаться «Я».

Речь – это не просто способ общения. Это – архитектура сознания. Это способ быть с собой. Это способ увидеть себя. И для маленького человека, который только начинает складывать из кусочков своего опыта первое, зыбкое представление о том, кто он есть, эти первые слова матери становятся инструментами самопонимания.

Когда взрослый рядом помогает ребёнку называть то, что с ним происходит, – у ребёнка внутри начинает собираться зеркало. Это зеркало сначала находится снаружи – в лице, в голосе, в реакциях взрослого. Но постепенно оно начинает встраиваться внутрь. Начинает отзеркаливать не внешний мир, а внутренний. Речь становится той внутренней матерью, которая всегда рядом и всегда может сказать: «С тобой всё в порядке. Ты чувствуешь. Ты жив. Ты имеешь право на это чувство».

Это критический момент – момент начала вербализации эмоций. Потому что до этого у ребёнка есть только тело и чувства. Но нет осознанности. Нет пространства между импульсом и действием. Если больно – кричать. Если обидно – бить. Если страшно – прятаться. Всё инстинктивно. Всё напрямую. И пока нет языка – нет возможности выйти из тела в смысл. Нет возможности почувствовать: «Я не боль», «Я не страх», «Я не злость». Есть я, который это чувствует. Я – субъект.

Именно в этом месте начинается психика как личностный, осознающий слой. Именно здесь, на границе телесного и речевого, начинает прорезаться контур самости. Именно здесь рождается то, что принято называть внутренним Я. И начинается его долгий путь – путь оформления, укрепления, наслоения, созревания.

В следующих частях этой главы с вами пойдём ещё глубже: как именно формируется связь между эмоцией и словом, что происходит, если этого процесса не происходит, как страдают дети, которых не научили называть свои чувства – и как взрослые потом несут эту немоту сквозь всю жизнь, пока не начинают лечиться не от болезни, а от невыговоренного.

Это один вариант. Самый здоровый. Самый жизненный. Самый тёплый. Когда материнское «Я тебя люблю» ложится в сердце ребёнка как подтверждение: «Ты есть. Ты важен. Ты понят. С тобой считается твой мир. Я рядом». Даже если он не может пока воспроизвести ни одного слова, в его теле уже формируется язык – не слов, а значений. Звук, интонация, взгляд, прикосновение – всё это становится первыми словами той книги, которую он только начнёт читать через несколько лет. И в этой книге на первой странице будет написано: «Ты существуешь. Ты не один. Ты любим».