Секунды до грозы. Книга 1 - страница 27

– Доктор, – произнесла я, стараясь заглянуть в его глаза, – могу ли я отказаться от этой процедуры?

Он замер. Слова повисли в воздухе, как виселица для мыслей. Молчание было таким плотным, что его можно было нарезать на куски и подавать на ужин. Он не ответит. За три года работы вместе доктор слишком хорошо изучил меня. Леклер знает: я не смогу уйти.

– Хорошо, – выдавила я, хотя внутренний голос уже прыгал с крыши, крича «Софи, остановись!». Но, конечно, зачем его слушать?

Доктор поднял глаза, и в них мелькнула такая поддержка, что я чуть было не бросилась ему на шею. Да с чего бы, собственно? Он-то меня в эту безумную затею и втянул! Безумную, говорю! Но… Святой Корбо, интересную. И вот это уже плохо. Моё любопытство стало настолько жадным, что оно поглотило весь страх, как голодный волк – кролика. И хотя сомнения всё ещё шептали мне на ухо, что затея – полная чушь, я не могла не признать, что хочу рискнуть. Иначе как ещё вырваться из своего скучного болота и почувствовать хоть какой-то прилив перемен и интерес в жизни?

– Что от меня требуется?

– Никаких новых обязанностей, милая, – сказал Леклер с таким видом, как будто только что позволил мне дышать. – Инструменты передавать, раны прижимать – всё как обычно. Удерживать никого не потребуется, маги позаботятся, усыпят пациента. А вот чистоту рабочего места проверишь, – он махнул рукой на инструменты, беспечно разложенные по столу, – и следуй моим указаниям, когда они появятся. Слушай лишь меня на операции, никого более.

Доктор впервые за весь разговор назвал процедуру её истинным именем – операцией. Святой Корбо! Мои мысли тут же метнулись к Храму Смерти, и я помолилась за спасение шевалье, за то, чтобы эта процедура прошла успешно. После простой ампутации не каждый выживает. И многие пациенты умирают, сгорая в мучительной лихорадке. Иная часть попросту сдаётся, не в силах смириться с потерей. А нам предстоит не убрать, а вставить? Пришить? А что к чему Леклер собрался пришивать? И кем станет шевалье после ТАКОГО вмешательства? Сохранит ли он себя? Каково будет его душевное состояние? Если, конечно, Перро вообще выживет.

Но как только доктор начал распинаться о деталях процедуры, словно это был обычный поход в аптеку, как моя паника обиженно засопела и ретировалась куда-то в сторону мизинца левой ноги. Там, судя по лёгкому покалыванию, и обосновалась. А на её место с важным видом заявилась сосредоточенность. Передумывать было поздно. Да и зачем? Иногда ведь так приятно пнуть судьбу под зад и посмотреть, не пнёт ли она в ответ.

– О, моя дорогая, – пророкотал доктор так торжественно, что не хватало только праздничной музыки на заднем плане и падающих с потолка лепестков, – в операции участвуют не только я и ты, но и другой лекарь с сестрой, четыре мага, два оракула. Спасибо хоть, не половина местного храма.

– А шутов не забыли пригласить? – пробормотала я, но он продолжил, игнорируя неуместную шутку:

– Оракулы нужны, чтобы очистить сердце девушки от грехов. Без этого, сама понимаешь, оно не заработает как надо.

Я кивнула, с трудом удерживаясь от вопроса, не стоит ли ещё окропить всё святой водой и сплясать на удачу.

Доктор сделал паузу, будто тщательно подбирал слова. А я-то знала – сам он в этих оракулов верит примерно как я в возможность чесночного отвара спасать от чумы. Мы оба люди практичные: логика и холодный расчёт. Остальное – для тех, кому нравится пялиться на звёзды в поисках просветления.