Секунды до грозы. Книга 1 - страница 28

Смотреть, как он изображает серьёзность, было почти весело. Почти. Потому что лицемерие Леклера щекотало нервы. Доктор явно рассчитывал, что я приму всё именно так, как ему настоятельно рекомендовали говорить.

– Маги воды будут поддерживать жизненные функции обоих сердец, – продолжал он, его взгляд становился всё более сосредоточенным. – Один из наших коллег извлечёт сердце у девушки, в то время как мы заменим сердце шевалье. Этот процесс требует большой осторожности и полной сосредоточенности, ибо на кону стоит не только жизнь, но и сама суть веры в возможности медицины и магии.

Если уж быть до конца честной, само по себе присутствие магов – особенно магов стихий – интриговало. Это ж не зельевары с наборами эликсиров «от всех бед», а настоящие, боевые экземпляры! А вот оракулов… их бы с миром отправить куда-нибудь поближе к алтарям в храмы, пусть там совершают свои важные ритуалы с благословением, свечками и обязательным пением на три голоса. Исключительно ради блага пациента, между прочим! Чем меньше народу в ампутационной, тем меньше соблазна кому-нибудь уронить инструмент.

Похоже, все эти мысли у меня были написаны на лице крупными буквами.

– Софи, не забывай, – с важным видом начал доктор, словно я вдруг свалилась с дуба и ничего не знаю о здешней кухне, – все госпитали в нашем городе основаны храмами Жизни и Смерти. Их участие в столь серьёзном деле вполне логично.

О да, логично. Как поставить повара варить зелья, а менестреля – оперировать. Ну ладно, может, я слегка утрирую… но не сильно.

– И именно они давали разрешение на проведение всех экспериментов для семьи Перро, – добавил он, и в голосе прозвучал пафос, которого уместен только на церемонии коронации. – И если сработает, это будет прорыв! Не только в медицине, но и в вере! Уверен, оракулы будут возвещать об этом на весь свет!

Последнюю фразу доктор выдал с едва уловимым сарказмом. Ну наконец-то – Леклер снова стал самим собой, а не этим благочестивым представителем госпиталя. Я невольно усмехнулась: вот ведь артист, играет по нотам не сбиваясь. Но стоило ему сбросить маску святого мученика, как лицо снова стало нормальным – живым, человеческим…

– Всё ли тебе ясно, моя дорогая?

Я кивнула. Звучит это всё сомнительно и подозрительно. Не верю я в эту операцию. Тогда зачем согласилась? Хороший вопрос. Я вообще умею говорить нет?

Нет. Не умею.

И вот у входа в госпиталь зашевелились люди, как муравейник, в который тыкнули палкой. Доктор Леклер, буркнув что-то под нос, шмыгнул за дверь, а я подошла к окну. Из повозки, запряжённой парой лощёных кобыл, с достоинством, будто ступают по облакам, выплывали знатные особы. Всё, как полагается: взгляд снисходительный, подбородок вверх. У них, наверное, и зубы скрипят благородно. Явились не на операцию, а на коронацию.

Не дожидаясь, пока Леклер заметит моё отсутствие на рабочем месте, я мигом направилась в резальню – то есть, ампутационную. Захватила всё, что блестело, звенело и вообще внушало доверие больным меньше всего. Сейчас важно одно: порядок на столе и острые ножи, а не рюшечки на мантиях и благородные носы. Залюбоваться можно и позже – если после операции я не лишусь головы от недовольства супруги или матери шевалье. Всё-таки не каждый день выпадает шанс влезть в самую гущу великосветской резни. Буквально.

Пока я раскладывала инструменты и прикидывала, скольких пальцев могу случайно лишиться в процессе, оглядела собрание. Народ тут подобрался занятный – от приезжих из столицы магов воды и огня до тех, кто светится исключительно божественным откровением. Особенно выделялся оракул – с пафосом читавший молитву над телом мёртвой девушки. Судя по выражению лица, он лично собирался проводить её до самых врат загробья.