Джером Сэлинджер – самый религиозный писатель запада. (Борис Кутузов)
Сэлинджер очень быстро прошел путь к пониманию того, что Исусова молитва («Lord Jesus Christ, have mercy on me»), «Господи Исусе Христе, помилуй мя» – есть самая высокая молитва, самая нужная человеку.
Исус Христос, Богочеловек Нового Завета покорил его Своей Личностью.
«И Ветхий и Новый Завет, – говорит Сэлинджер в своей повести «Зуи» устами своего героя, – полны жрецами, пророками, учениками, сынами возлюбленными, Соломонами, Исайями, Давыдами, Павлами – но, Боже мой, кто же из них, кроме Исуса, действительно понимал, где начало и где конец?»[34] Он написал это, когда ему было 35 лет.
«Исус понимал, что Бог от Него неотделим, – продолжает Зуи (Захария). – Боже мой, какой ум! Ну, кто, например, сумел бы промолчать в ответ на расспросы Пилата? Только не Соломон, не говори, что Соломон. У Соломона нашлось бы несколько подходящих слов на этот случай. Не уверен, что и Сократ не сказал бы несколько слов. Критон или кто-нибудь там еще ухитрился бы отвести его в сторонку, чтобы выдать парочку хорошо обдуманных фраз для истории. Но главнее и выше всего: кто из библейских мудрецов, кроме Исуса, знал – знал, – что мы носим Царство Божие в себе, внутри, куда мы по своей проклятой тупости, сентиментальности и отсутствию воображения забываем заглянуть? Надо быть Сыном Божиим, чтобы знать такие вещи».
Не так много людей на земле, для которых Евангелие является самодостаточным доказательством бытия Божия и Его Единородного Сына Исуса Христа.
Мало таких, как Джером Сэлинджер, заявивший: «Надо быть Сыном Божиим, чтобы знать такие вещи». Мало таких, как Павел Флоренский, сказавший: «Есть Троица Рублева – значит, есть Бог».
Джером Сэлинджер – один из самых ярких писателей Америки второй половины XX века, кумир 60-х годов, ветеран Второй мировой войны. Его военный опыт похож на опыт Виктора Астафьева, написавшего «Прокляты и убиты», – оба окопники, прошедшие через весь ужас и мерзости войны, но сохранившие способность любить и делать добро. «Прокляты и убиты» (слова из Св. Писания), по-видимому, именно та книга, о которой говорил Сэлинджер в «Хэпворте»: «Пожалуйста, пришлите мне какую-нибудь честную книгу про мировую войну во всем ее бесстыдстве и корысти, только чтобы автор по возможности не был похваляющийся или ностальгирующий ветеран или предприимчивый газетчик без особых способностей и без совести».
Сэлинджер в войну был больше окопником, чем контрразведчиком. Его дочь вспоминает, как мать однажды позвала его в поход с ночевкой, на что он ответил: «Бога ради, Клэр, я всю войну провел в окопах. И никогда больше, клянусь тебе, не буду ночевать под открытым небом без особой нужды
