Но затем начали происходить странности.
Первое донесение пришло от командира передового отряда: «Непроглядный туман опустился на левый фланг, господин! Небесный! Его не было мгновение назад! Наши люди дезориентированы!» Синь нахмурился. Туман в это время года? В этом месте? Генерал отмахнулся: «Война порождает страх, страх порождает видения. Пусть двигаются сквозь него, враг там тоже слеп.»
Но затем пришли другие сообщения. «Земля под ногами вязкая, как болото, там, где раньше был твердый грунт!» – отряд пехоты застрял на склоне холма, попав под обстрел лучников Чжао. «Наши лошади в панике! Они не слушаются команд, словно видят что-то, чего не видим мы!» Кавалерийская атака Цинь захлебнулась, так и не достигнув цели.
Синь посмотрел на карту. Места, откуда приходили самые тревожные вести, казались связанными. Он вспомнил донесения о странных символах и ритуалах, найденных в завоеванных землях, о мастерах Фэншуй, способных влиять на ландшафт. Могло ли это быть оно? Использование энергии земли и потоков Ци для создания препятствий? Это было безумием, но безумие, похоже, работало.
Затем произошел самый пугающий инцидент. Центральные силы Цинь, наконец, столкнулись с основной линией пехоты Чжао. Это должна была быть рубка, мясорубка, где решала сила удара и выносливость. Но воины Чжао, стоявшие в первых рядах, казалось, были неуязвимы. Мечи со звоном отскакивали от их доспехов, стрелы ломались о нагрудники, хотя доспехи выглядели обычными. Они двигались с нечеловеческой скоростью и силой, их крики звучали искаженно, а глаза горели странным, нездоровым огнем. «Они не падают! Они не чувствуют ран!» – кричал посыльный с передовой, его лицо было белым от ужаса. «Словно сама земля поддерживает их!»
Синь почувствовал, как по спине пробежал холодок. Это не была просто доблесть или фанатизм. Это было нечто, выходящее за рамки человеческих возможностей. В его уме всплыли упоминания о древних ритуалах, о связи с духами земли, о возможном использовании алхимических эликсиров для усиления воинов. Могло ли Царство Чжао, отчаянно защищаясь от Цинь, прибегнуть к силам, которые раньше считались уделом лишь легенд?
Генерал Цинь, хоть и был потрясен, приказал перегруппироваться и использовать осадные машины для подавления неуязвимых воинов. Но даже огромные болты арбалетов, пробивающие дерево и камень, не всегда останавливали их. Битва превратилась в кошмар. Циньские солдаты, привыкшие к порядку и расчету, столкнулись с противником, который, казалось, не подчинялся законам плоти.
Синь, наблюдая за фишками на карте, которые должны были изображать живых людей, чувствовал себя беспомощным. Его стратегии были бессильны против тумана, появившегося из ниоткуда, или воинов, которые не умирали. Он видел, как его тщательно выверенные планы рассыпаются под воздействием сил, которых не было ни в одном военном трактате. Война оказалась не только делом людей, но и делом чего-то древнего, могущественного и, возможно, злого.
Битва за перевал Яньмэнь в итоге закончилась тяжелой, пирровой победой Цинь. Цена была ужасающей. Поле боя было усеяно телами с обеих сторон, но среди погибших воинов Чжао встречались и те, чьи тела были искажены, чьи раны дымились, или чьи лица застыли в выражении нечеловеческой ярости – свидетельства вмешательства неких сил.
Синь покинул командный пункт в полном смятении. Рациональный мир, в котором он жил, был потрясен до основания. Он своими глазами видел, как магия и духи, о которых он читал как о смутном отголоске прошлого, реально влияют на ход истории, на судьбы тысяч людей. И если даже такое царство, как Чжао, могло использовать подобные силы, то на что был способен правитель Цинь, чья одержимость бессмертием становилась все более явной и пугающей? Война за Поднебесную обрела новое, ужасающее измерение.
