Охотники тихо переговаривались и перешучивались. Страх постепенно проходил, и вот уже Сольга и Хазрель решились подойти к мёртвому чудищу.
Ринайя тоже подошла. Тварь лежала на спине бездыханная, лишь лёгкий ветерок шевелил бурую шерсть на её животе. Но самым удивительным оказалось то, что сейчас, по происшествии времени после смерти, морда этого выродка отдаленно напоминала человеческое лицо.
Чья-то рука легла на плечо, и Ринайя вздрогнула, оглядываясь:
- Мара…
- Напугала? – девушка светло улыбнулась, будто нападения никакого и не было. — Как думаете, сколько ему лет?
- Этому? – Тагар подошёл к чудовищу и ткнул мечом в голую ступню. – Лет пятнадцать есть. Видишь, когти уже закручиваются.
- А если не закручиваются, значит, они маленькие и не опасны? - подруга рассматривала существо скорее с любопытством, нежели с омерзением или испугом.
- Все опасны. Даже дитёныши, - ответил Тагар и тут же повернулся к Тривии и Намжону. – Ты как там? Жить будешь?
- Буду, - ответил Намжон, морщась от боли и стараясь не смотреть лишний раз на то, как Тривия перевязывает его руку.
- Рана рваная, но зашивать буду вечером, - травница вздохнула. А сейчас надо идти.
- Что будем делать... с ЭТИМ? – спросила Сольга.
- А что ты предлагаешь? Похоронить со всеми обрядами? – усмехнулся Иагон.
- Ну хотя бы закопать, - насупилась блондинка. – Эту тварь могут найти другие выродки. Они явно не обрадуются гибели своего... товарища?
Никто не знал, собираются ли перекидыши в стаи, строят ли совместный быт. Есть ли у них взаимоотношения друг с другом, или они окончательно превратились в зверей, сохранив лишь отдельные человеческие черты? Особенно впечатлительные говаривали, что далеко в лесу существуют целые города этих страшных отродьев.
Но так глубоко в лес маэвцы не заходили. И если и заходили, живыми не возвращались.
- Обрадуются, потому что почуют присутствие людей, - мрачно ответил Бран, еще один парень-охотник.
- Тогда тем более надо закопать, - Ринайя поддержала подругу.
- Они его откопают, чтобы съесть. Эти твари даже падалью не брезгуют, - заметил Иагон. – И они нас… даже с него откопанного учуют.
От последней фразы всем стало не по себе.
- Поэтому нам и надо как можно скорее уходить, - Тривия затянула последний узел на перевязке и принялась спешно складывать свои лекарские штучки в льняную сумку.
Через пару минут маэвцы, перераспределив груз раненого Намжона, продолжили путь.
Шли они быстро, но тихо, стараясь как можно скорее уйти от места, где могли обитать схожие твари. И уже в пути Ринайя заметила, что несмотря на пережитый бой и больший вес припасов, который им теперь приходилось нести, усталость отступила. Как и угнетённость от потери Эсмины. Люди были обрадованы тем, что вышли из боя с малыми потерями, и старались лишний раз не говорить о плохом.
Незадолго до заката Тривия одобрила место для стоянки – большую поляну на берегу мелкой речки. А дальше началась привычная работа: для начала все сложили тяжёлые сумки там, где будет костёр. Несколько охотников отправились в лес за дровами, двое остались, чтобы охранять женщин. Тривия принялась ворожить над границей, а Ринайя и прочие девушки занялись едой.
Через час всё было готово. Травница закончила с раной Намжона. Над лагерем носились, но не выходили за контур запахи костра и горячей еды. Голод давно отступил, но Ринайя всё равно ела, потому что понимала: надо. А еще, воспользовавшись тем, что сытость наступила задолго до того, как закончился паёк, приберегла кое-что на завтрашнюю дорогу.
