- Да, я же говорю, на час. Потому не сразу и поняли, что случилось. Нашли короля уже без сознания.
- Неужто сын? – мать схватилась за сердце. Так щемило, что серый человек, заметив, как побледнела хозяйка, в беспокойстве дернул за ленту с колокольчиком.
Однако Лючия нашла в себе силы спросить:
- Говори, что еще? Я же по глазам вижу, что умалчиваешь что-то важное. Откуда догадки об отравлении?
- Кто-то накануне болезни короля ходил к запретному водопаду. Лица разглядеть не удалось. Я проследил обратный путь: человек в плаще скрылся в крыле, принадлежащем Его Высочеству.
- Неужели все-таки Тео?
Вбежавшая без стука фрейлина оборвала диалог, и королева не услышала, что о принце думает ее доносчик: когда Лючия выпила капли, и обеспокоенная фрейлина, наконец, покинула покои, серого человека на месте не оказалось.
Только ограниченное количество обитателей дворца Семи водопадов знало, что существует еще один рукав, бьющий из-под земли - восьмой, со страшным названием Смерть. Кто выпьет хоть каплю этой жидкости, погибнет. Запретный водопад находился так глубоко под скалами, а путь к нему был настолько труден, что для него не требовалось серьезной охраны. Да и кто пойдет туда, где даже брызги воды могут погубить?
***
Королева-мать, подобрав юбки, опустилась на пол, потянулась за укатившимся камешком. Холодный, невзрачный на вид. Если бы не редкие золотистые прожилки, трудно было бы поверить, что Пир баснословно дорогой. А ведь вся его ценность заключалась в том, что Пир можно было заговорить, влив в него совсем немного магии, но в ответ камень возвращал ее со сторицей. «Ты ему каплю, а он в ответ море», - так объяснял магию Пира почивший супруг.
Лючия вздохнула. Была она королевой, а теперь к ее титулу прибавилось горькое слово «вдовствующая», то есть не имеющая особой власти. Как холодно и страшно стало во дворце! Лишь прикосновения к магическому гребню и камню радуют ее. Не за их волшебную силу, нет. Их подарил любимый муж, озаботившийся даже такой чрезмерной ценой вернуть ей частицу себя, утраченную в горе.
Вильхельм так берег хрупкий мир, а Теодор на следующий же день после траурной церемонии отправился в Итару с требованием вернуть остров, иначе быть войне. Теперь Лючия с замиранием сердца ждала, что же будет дальше.
Говорят, сын разгромил свои покои, когда узнал, что Лард Тарквидо не только предложил военную помощь Итаре, но и увел из-под носа его невесту. Теодор отказом от свадьбы шантажировал отца Виолы, мол, ты мне Безымянный остров, а я, так и быть, женюсь на Виоле. А вышло так, что девочка вовсе ему не досталась – всего через десять дней сделалась женой счастливого соперника.
Условный стук в потайную дверь прервал размышления. Лючия поднялась, сдвинула с места гобелен, потянула на себя засов. В комнату тенью скользнул серый человек.
- Боюсь, наделает молодой король беды, - выдохнул он, скрывая свой лик под капюшоном. – Покинул с час назад Королевский остров.
- И куда подался? - рука Лючии дрогнула, и камень Пир вместо того, чтобы упасть в шкатулку, стукнулся о ее край, и, если бы не ловкость серого человека, то вновь покатился бы по полу. Цепкие пальцы поймали его на лету и уложили в бархатное нутро рядом с гребнем. Щелкнул хитрый замочек, а доносчик, пряча ладони в широких рукавах, продолжил:
- Теодор «Жемчужину» к отплытию готовит. На нее всю прошлую ночь оружие и порох грузили. Боцман шепнул, что Его величество намеревается догнать короля Ларда у Боскорского пролива. Мол, после него резона в бой вступать нет, там тарквидца свои поджидают.
