Читать онлайн С. Кузнецов, А. Кузнецов - Семёнов

Бердяев стоял на крыше старого пятиэтажного дома и смотрел на дерево напротив. Ему было плохо. Плохо от выпитой дрянной водки, от несправедливости мира вообще и к нему в частности, от тоскливой серой весны. К тому же ему мерещилось, что на дереве сидит какой-то мужик и грозит ему кулаком. Бердяев подумал, что, наверное, стоило обзавестись пистолетом и ограбить банк. Тем временем мужик на дереве определённо нарывался на грубость. Бердяев погрозил ему в ответ, не удержался и упал с крыши. Умер он уже в карете скорой помощи, а через час его тело значилось в морге под номером 92.

Кухня представляла собой типичное для новостроек квадратное помещение четыре на четыре метра без окон, с большим столом посредине. Голые стены с дешёвыми обоями, наклеенными прямо поверх мониторов. Два выхода. Посторонний человек не заметил бы, что пожарный выход оборудован самодельным запорным устройством. На белой в серый штрих стене ярким пятном выделялась импрессионистская репродукция; следы от брызг кофе на ней, похоже, были не задумкой художника, а следствием небрежности хозяина в бытовых вопросах. На столе – чайник, электроплитка; окошко холодильника. Древняя ЭВМ, похожая на книжку, с заправленным в неё листом бумаги. Очки, брошенные посреди стола. Жильё холостяка.

Рядом со столом располагались два табурета, на одном из которых сидел высокий мужчина, одетый в домашний костюм. На лице у него было пусто. Звали человека Арсеном Алексеевичем Семёновым, должность – оператор МВС, семейное положение – холост. Настроение паскудное. Кто-нибудь, не очень хорошо его знающий, мог предположить, что оператор Семёнов собирается напиться.

Но Арсен готовился к работе.

Он привычным жестом подставил холодильнику ломоть хлеба, дождался, пока на него выползет кольцо колбасы. Можно было, конечно, заказать человеческую еду, но в этой квартире лоток службы доставки был девственен: Семёнов ни разу не пользовался им. Светлане, в которую он был влюблён и которая сейчас, как он предполагал, морально готовилась стать его женой, он сразу сказал, что пусть считает его идиотом, но провода внутри он перерезал. Как любил приговаривать его начальник – бывший, бывший, – «нам платят за паранойю». Светлана шутила, что живи они на первом этаже, оператор выкопал бы колодец, лишь бы не видеть квитанций на водоснабжение. И была не так далека от истины. Он уже узнавал, местная вода всё равно малопригодна для питья. Впрочем, скоро все эти игры потеряют смысл. Механически доедая бутерброд, Семёнов вспоминал, как – одним голосом – плакал Барков, уходя от него навсегда. Арсен вновь и вновь прокручивал в памяти визит начальника и друга.

После ухода генерала на Семёнова навалилась тоска. Острое ощущение бесполезности всего, что происходило, происходит и будет происходить. Конечно, он доведёт начатое до конца, но нервы явно сдавали. Чтобы чем-то заняться, убрал лишний табурет, на который генерал так и не сел (мелькнула мысль: лишний генерал), заварил чаю. Его ждали последние несколько минут напряжённой работы, после чего он сможет посвятить себя хобби, семье… В конце концов, работе, но не той. Он больше не будет рисковать. Барков не просто был фанатиком; он умел вести за собой людей и первым шагал в бой. Может, податься в дворники? Говорят, туда сейчас трудно пробиться, но с его связями… Семёнов достал из пакетика дольку лимона и бережно опустил в стакан с дымящимся напитком кирпичного цвета.

«Кухня, – думал он, – место, где встречаются доморощенные террористы и профессиональные революционеры». На столе, притягивая взгляд и напоминая о неизбежном, лежал видавший виды планшет, который Семёнов умудрился стащить ещё в годы учёбы: несмотря на то, что он хотел помочь Баркову, главным всё же была собственная безопасность. Безопасность…

Наконец, Семёнову удалось настроиться на рабочий лад. Мысли понемногу вытесняли хандру. Планшет, на который он поглядывал, был зарегистрирован на уже несуществующее училище операторов автобуса, так что с этой стороны Арсену ничто не грозило. К сожалению, управляя дроном, он едва ли сможет связаться с Виктором – планшет был слишком слабым. Ещё и экран старого типа, с плоской картинкой, поэтому придётся надеть очки, которые он обычно использовал для чтения или в редких случаях, когда нужно было выполнять тонкую работу руками.

Арсен отвлёкся от чая и глазами Виктора посмотрел на Баркова, быстро удалявшегося по весенним лужам в парк. Семёнова передёрнуло: ему вдруг подумалось, что он что-то упустил и теперь их противники видят ту же картинку. На всякий случай отдал Виктору команду отвернуться. Как раз в этот момент подошёл автобус. Войдя, Виктор бросил: «тридцать четыре, четыреста тридцать, девятьсот девять». Семёнов поморщился: много ли народу знают адреса по номерам? Виктор мог привлечь лишнее внимание. Сказал бы просто: «Бухта, площадь». Впрочем, людей внутри было немного. Валидатор маршрута сразу согласно пискнул и замигал зелёным: плата за проезд списалась со счёта Глеба Захарова. Теперь Семёнову попеременно были видны то внутренняя поверхность пакета с дроном, то автобус, в котором ехал Виктор.

У оператора было ещё семь минут спокойствия. Покосившись на ополовиненный стакан, он закрыл глаза и задумался о событиях последних месяцев. Он думал о том, что Баркову грозит смертельная опасность, их отдел под «особым наблюдением», но, несмотря на это, он сам, человек, к армии не имевший отношения, которого привёл и каким-то чудом вписал в штат опальный генерал, – он спокойно работает оператором, получает зарплату…

Мысли его текли медленно.

В соседней комнате проснулась Светлана. Заметив, что Арсена нет рядом, она протянула было руку к его блокноту, лежащему на тумбочке, но тут же отдёрнула её: она уже знала, что там он записывает продукты, которые нужно купить в магазине, и тому подобную ерунду. Она про себя посмеивалась над Арсеном. Ей казалось диким, что человек, по долгу службы имеющий дело с самой передовой техникой, использует бумажные блокноты. Она села и со своего телефона заказала себе тарелку супа: хотя Семёнов и говорил ей, что доставка не работает, она понимала, что так просто её не отключить, а есть ей хотелось.

Но на удивление при попытке сделать заказ на экран лишь вылезло уведомление о том, то она находится вне зоны доставки. Светлана попыталась заказать завтрак хотя бы на этаж, но тоже безрезультатно. Первый раз ей пришло в голову, что этот старомодный человек не так уж прост, как ей в первый раз показалось. – Впрочем, – зло усмехнулась она, – перед женскими чарами он не устоял, – она тихо встала с кровати.

Молодая женщина тихо прошла по коридору и уже хотела окликнуть Арсена, чей силуэт был виден сквозь шторку, как вдруг невольно залюбовалась: в косых лучах ламп, имитирующих рассветное солнце, нахмурившийся Семёнов, сидящий с закрытыми глазами, почему-то напомнил ей Александра Македонского перед решающим сражением… Ей горячо захотелось пожелать ему удачи, но она ещё не умела делать это так, чтобы не отвлекать его. А потом секунда прошла, а с ней – и волшебство. Светлане вдруг вспомнилось, что вроде в тридцать два Александр как раз и умер. Остановившись на этой мысли, Светлана также тихо вышла. Что-то подсказывало ей, что сейчас его лучше не трогать. Она вернулась в комнату и легла. Засыпая, она думала о том, что ещё пару недель назад презирала и боялась всех этих людей, включая Семёнова и его начальника, Баркова, но теперь… Что «теперь» – она не додумала, так как спокойно заснула, внезапно поддавшись чувству, что Семёнов – её Семёнов – защитит её от всяких бед.

Семёнов сидел, не шевелясь: охваченный на минуту таким же чувством защищённости, он, вопреки обыкновению, даже не заметил этого визита. Он размышлял.

Такого с ним не было никогда: не раз смотревший в глаза смерти («не без помощи Баркова», – произнёс внутри него какой-то язвительный голосок), он понимал, что намного легче добить раненого друга, чем беспомощно наблюдать за тем, как этот друг идёт навстречу гибели. «Нет, нет, не добить, – говорил он себе, – я сейчас отдаю ему последний долг. Я сделаю то, что должен, а потом… Потом я буду жить. Во что бы то ни стало». От подступивших слёз начало резать глаза.

Да, сдаваться – в любом смысле – ещё рано, к тому же наверняка на него есть уже тонны своеобразного компромата. Впрочем, почему-то его не трогают, хотя даже снабженцы на той неделе отвечали на идиотские вопросы вроде «сидели ли Ваши родственники при Сталине?». Семёнов помотал головой. Нельзя сейчас останавливаться на этом. Потом, когда этот день так или иначе завершится, можно будет плакать, биться головой о стену, уволиться, напиться, в конце концов. Раскиснуть. Но сейчас бой ещё не закончен. Он опять взглянул на часы. Время тянулось медленно, словно перед решающим экзаменом. Ему было знакомо это чувство тянущихся минут. Он знал, что когда начнётся штурм – пусть даже в этот раз он лично не будет участвовать в схватке, – мысль будет работать быстро и размеренно, как балансир часов, но теперь оставалось ещё несколько минут, с которыми нужно было что-то делать.

Чтобы немного размяться, оператор встал, сделал зарядку: по десять подтягиваний на каждой руке. Отметил про себя, что слишком плотно сжимает руку, и в очередной раз дал себе слово делать зарядку хотя бы через день. Да кому всё это нужно… Так и не закончив, он, опёршись на стол, смотрел мимо турника, продолжавшего висеть немым укором. Взмахом руки убрав его, Арсен дошёл до спальни.