Семья как быт и бытие в истории и жизни - страница 11

Для сравнения сделаем небольшой обзор воззрений английского ученого Бронислава Малиновского (1884 – 1942), который был непримиримым оппонентом эволюционизма. Опираясь на сведения, полученные в результате собственных продолжительных «включенного» наблюдений примитивных народов, он отрицал существование на заре человеческой истории промискуитета и любых форм группового брака; отстаивал патриархальную семью как колыбель культуры, базовую единицу простого общества.

Малиновский делает акцент на радикальном отличии уже даже природной человеческой коллективности от животной стадности. Животные объединяются в более или менее многочисленные группы для решения жизненных проблем своего существования под влиянием врожденных форм «стадности»: если бы «инстинктом коллективности» не обладало ни одно животное, то человек, разумеется, и не мог бы эту коллективность унаследовать. Действительно, формы коллективного поведения животных достаточно хорошо известны, однако человек способен, с одной стороны, беспредельно реализовать свой потенциал к кооперированию, с другой – в не меньшей степени успешно действовать в одиночку. В любой сфере деятельности можно найти и тот, и другой способ решения проблем: сбор провизии, рыбная ловля, сельское хозяйство, осуществляются в равной мере часто и успешно либо в составе группы, либо в одиночку. В сфере продолжения рода человек также в состоянии выработать, наряду с коллективными формами сексуального соревнования и групповой свободой, в то же время и строго индивидуальные формы социального воспроизводства. Коллективная забота о потомстве, которая встречается в животном мире, начиная минимум с насекомых, не имеет, по заверению Малиновского, параллели в человеческих обществах, здесь индивидуальные родители заботятся об индивидуальных детях.

Основа и суть культуры, по Малиновскому, заключается в глубокой модификации врожденных природных свойств. В ходе социогенеза большинство инстинктов исчезают, замещаясь пластичными, но направленными тенденциями, которые и превращаются, в конечном счете, в культурные реакции. Это значит, что ни один тип человеческой организации не может быть прослежен до «коллективистских тенденций» животного мира. Семья, по-видимому, единственная социальная группа, обнаруживающая в своей форме прямую преемственность с формами жизни животных.

Можно говорить, конечно, только о некоем единстве формы: родители и дети, постоянство материнской связи, отношения отца к своим отпрыскам. Содержательно эта форма в человеческом мире существенно другая, иной смысл получает здесь единство рода, иную роль играет и разделение полов, но определенное формальное единство явно присутствует. «Семейная жизнь» млекопитающих никогда не завершается с рождением потомства. Длительное созревание детеныша требует достаточно продолжительной заботы и обучения со стороны обоих родителей. Однако ни у одного вида животных связь не растягивается на всю жизнь. Только у людей обнаруживается качественно новый уровень связи поколений. Кроме естественной заботы, диктующейся природой, вступает в силу необходимость усвоения культурных ценностей. Начать с того, что человек должен хотя бы просто обучать своих детей навыкам ручной работы и знаниям в искусстве и ремеслах. Но, кроме того, еще масса культурно значимой информации передается помимо сознательных усилий: так происходит усвоение как раз наиболее фундаментальных предпосылок человеческого бытия – прежде всего, вхождение в сферу языка и мышления, вживание в мораль, нормы и уклад жизни человеческого сообщества. Реализация всех этих задач наилучшим образом осуществляется в рамках кровной связи между поколениями: старшим – хранителем информации и младшим – ее потребителем.