Альре бросил на нее быстрый взгляд.
Я не успела сказать ни слова, когда мистрис Одли в сопровождении Ланы и еще одной девушки спустилась по ступеням и заговорила.
- Согласно нашим традициям вас проводят к месту священнодействия три юные, невинные девы. Я же озаботилась тем, чтобы все было в идеальном порядке.
Камеристки опустили глаза и заалели, Альре смущенно закашлялся. Мистрис Одли смерила его недовольным взглядом и процедила:
- Вам же, достопочтенный господин управляющий, и вовсе здесь нечего делать. Хранение семейного очага - обязанность леди, присутствие же мужчины при ритуалах может все испортить. В особенности, вас.
Управляющий часто заморгал под строгим взглядом старшей камеристки, а брови его поползли вверх.
- Меня? Я не ослышался, уважаемая мистрис Одли?
- Именно, - отрезала камеристка. - Мне, к несчастью хорошо знакомо ваше пренебрежительное отношение к ритуальной составляющей жизни благовоспитанной леди, суть истинной дочери Черной Пустоши!
Не думала, что уверенный, мудрый и в меру смешливый управляющий может так походить на проштрафившегося мальчишку. Альре снова смущенно кашлянул и, послав мне напоследок сочувственный взгляд, скрылся под высоким сводом ворот замка.
Мистрис Одли растерянно посмотрела ему вслед, а когда взгляд ее вернулся ко мне, какое-то время был задумчивым и растерянным одновременно. Должно быть, поэтому она тряхнула головой, словно отгоняя наваждение, и нарочито строго произнесла:
- Все готово, миледи. Лана, Рамина и Вета проводят вас.
Произнеся это, мистрис Одли закашлялась и, присев в полупоклоне, удалилась по разноцветной дорожке торопливым шагом.
- Нам сюда, миледи, - позвала Лана, делая приглашающий жест и приседая в книксене.
Мы вошли во дворец, пересекли гигантский холл, в котором запросто уместился бы наш аваронский летний дом, затем, миновав несколько коридоров, вышли в цветочную оранжерею.
Сочетание нежнейших ароматов наполнило легкие, а в глазах зарябило от красок. Остаться и насладиться этим великолепием мне не дали, объяснив, что спешим.
- Успеете, успеете еще наглядеться, миледи, - пробормотала Рамина, увлекая меня сквозь кусты с мягкими голубыми листьями и нежно-зелеными бутонами роз. Девушки серьезно закивали, услышав слова подруги.
Лица камеристок оставались сосредоточенными, если не сказать хмурыми, и мне передалось их беспокойство: я то и дело закусывала губу и оглядывалась по сторонам, словно за нами следят. Чтобы отвлечься, решила поинтересоваться тем, что заметила между Альре и мистрис Одли, и спросила сопровождающих меня камеристок:
- Мне показалось, или мистрис Одли и Альре общаются несколько натянуто?
Рамина с Ланой переглянулись и хмыкнули, а Вета сложила губы бантиком, как бывает, когда человек сдерживает улыбку.
- Несколько натянуто, лучше не скажешь, - сообщила девушка, кивая.
Я недоуменно перевела взгляд на Рамину и осторожно поинтересовалась:
- Но, насколько мне известно, женщины Пустоши покорны и молчаливы и вообще редко говорят в присутствии мужчин?
Я хотела повторить слова Рамины "дабы не обнажать свое скудоумие", но сдержалась.
- Так то женщины, а то мистрис Одли, - прыснув, ответила Лана, и все девушки захмыкали.
Вета пояснила:
- Для Мистрис Одли закон не писан, миледи, должно быть поэтому и ратует так рьяно, чтобы его соблюдали другие.
Лана с Ветой захихикали, а Рамина нахмурилась и пробормотала:
