– Будешь? – спросил он, вытерев рот рукавом и протянув флягу Далену. – Сам делал. Одна сплошная польза и всего капля хмеля. Голову не снесёт, не бойся.
– А я и не боюсь, – ответил Дален и выхватил флягу из рук самоуверенного попутчика.
Вкус оказался приятным, не терпким и не чересчур сладким, именно таким, чтобы, глотнув под вечер, расслабиться и забыть о мрачном.
– Теперь можно и по дрова, – воскликнул Рион и поднялся. Выглядел он свежо и бодро.
Вот только Дален от вязкой настойки совсем размяк. Веки стали тяжёлыми, ноги – ватными, глаза почему-то закрывались сами собой, и сердце билось спокойно и размеренно, словно уже готовилось к ровному, спокойному сну.
– Погоди по дрова-то, – заплетающимся языком промямлил он, опустился на землю, прислонился спиной к дереву и выдохнул. – И правда лучше здесь остановиться. До Лисьего перевала я дотяну если только мёртвый.
– Тогда, может, ещё по глотку?
Рион шагнул в сторону рыбака, готового погрузиться в дрёму, наклонился, аккуратно подцепил пальцами флягу, которая норовила вот-вот опрокинуться на землю, и закупорил её.
Дален вяло отмахнулся.
– Мне уже и пить тяжело. Вздремну немного. Как солнце ниже станет, толкни меня. Помогу тебе дров натаскать и огонь развести. А ещё я могу ободрать кролика и…
– Спи, – тихо проронил Рион и накрыл глаза Далена ладонью.
Один удар сердца – брат Рики ровно задышал, а в лесу воцарилась сонная тишина. Резко перестали заливаться вечерней песнью птицы, прекратили жужжать насекомые, и даже белки не шуршали, перепрыгивая с ветки на ветку, а замерли на одном месте, свесив головы вниз и наблюдая за происходящим.
– А теперь давай поговорим, – сказал Рион. Если бы Дален был в сознании и слышал его, то не узнал бы голос, настолько тот был чужой, хриплый и звучал так, словно доносился из сырой могилы. – Это ведь ты был со Стернсом на Вороньем острове?
– Я, – сквозь сон пробормотал Дален.
– И вместе вы разбудили дракона?
– Мы нашли огромное яйцо. Никто не думал, что из него такая тварь вылупится.
– И кто то яйцо обнаружил? Стернс, ты или стража?
– Я. В тёмной пещере под горой. Оно было с меня ростом и всё обтянуто золотой нитью. Прямо как паутиной.
– Что ещё ты помнишь?
– Стернс велел мне снять нить. Я сделал.
– А потом?
– Скорлупа начала трескаться. И из яйца потекло золото. Горячее.
– Занятно. Что было ещё?
– Только золото. Мы смотрели на него как заколдованные.
– Как зачарованные, – поправили грубо. – Как зачарованные идиоты. Выходит, ты во всём виноват. Не сними ты нить, не раскололось бы яйцо, не вылез бы зверь…
– Я только исполнял приказ. Кто я такой, чтобы идти против Стернса?
– Тот, кто может мыслить более трезво и взвешенно. Впрочем, ты уже доказал, что к тебе эти слова не относятся. А что твоя сестра? Какое отношение она имеет ко всей этой истории?
– Понятия не имею. Но когда она была рядом, дракон не нападал.
– И поэтому она теперь все дни напролёт рядом со Стернсом? Охраняет его от зверя?
– Так и есть. А я не сплю ночами и волнуюсь.
– Можешь спать. Стернс не тронет её. Он не из тех, кто использует деревенских девочек ради плотских утех.
– Насчёт этого я спокоен. Это моя сестра не из тех, кем может заинтересоваться наследник трона. Меня беспокоит другое.
– Что же?
– Что если этот гад перестанет её слушаться, нападёт и сделает ей больно?
– Всё может быть. Драконы – существа предсказуемые, но они так любят золото, что из-за своей любви к нему прослыли самыми продажными тварями на земле. После людей, конечно.
