– Вовсе нет, это я только красиво рассказал, а на самом-то деле многие ведьмы и колдуны погибают, так и не закончив ученичества.
– Но… но ведь те, кто его проходит они потом долго живут?
– Тут, как повезет, но, да порой минет не одна сотня лет, пока придет старость.
– Как это обидно, что я обычная. Мне не повезло перенять оборотничество от отца, как Игнату и Катаржине. Теперь я слабая и больная, и быстро состарюсь и умру, а они так и будут молодыми и триста лет еще проживут.
– Оборотней подпитывает их внутренний зверь, но до трехсот не все доживают. Не всем дано протянуть и до тридцати… Лучше вам не завидовать, панде Агнешка, ни оборотням, ни колдунам, ни уж тем более вампирам. Самое лучшее быть простым человеком, честное слово. Ведь только люди живут, а остальные так, существуют. Оборотни вечно борются за власть, вампиры и вовсе давно внутри умерли, а колдунов и ничего не интересует кроме магии, пылающей внутри и того, как ее можно сделать сильнее и лучше. Им не нужна ни любовь, ни привязанность. Все людские качества им чужды, их влечет лишь колдовство.
– Жаль, что мы не можем выбрать, кем нам появиться на свет.
– Зато мы решаем, кем нам стать.
– Я просила панедра Витольда, чтобы он меня сделал оборотнем и Игната тоже просила, но они сказали, что я слишком слаба и не вынесу обращения. Внутренний зверь меня просто сожрет.
– Такое бывает, к сожалению. Не всем удается сладить со зверем.
Катаржина зевнула, устраиваясь поудобнее. Их скучные разговоры ее усыпляли.
– Панде Агнешка, дайте ручку, давайте я вам погадаю!
Агнешка робко протянула Феликсу ладонь и тот обхватил ее тонкие пальцы. Он склонился над ее рукой, словно хотел поцеловать, но вместо этого в тающих лучах вечернего солнца, пристально вглядывался в переплетение линий.
– Панде Агнешка, вам раньше гадали? – спросил он.
– По вечерам Зоя иногда раскладывает карты на судьбу служанкам, когда им надоедает играть в дурачка. Я тоже ее попросила, как то раз.
– И, что она гадала?
– Мужа и троих детей, кажется.
– Любопытно, но знаете, что я вам скажу? – поинтересовался он, выпрямляясь и, глядя ей в глаза. – У вас есть враг, панде Агнешка. Смертельный и очень опасный. Либо вы его одолеете и убьете, либо он уничтожит всех, кто вам дорог, а весь мир превратит в беспроглядный мрак. И тогда ничего у вас уже не будет, ни судьбы, ни любви, ни свободы…
– Что вы такое говорите! – завизжала Агнешка, вырывая руку. – Я думала, вы хороший… А вы… вы…
Не договорив, она бросилась наверх по холму, бегом перепрыгивая по ступеням каменной лестницы.
Дрозд не стал ее останавливать. Он немного побродил, вздыхая, подле увядающих роз, а затем тоже пошел в сторону дачи.
Катаржина осталась лежать под кустом, думая о том, что ловко он отшил эту дуреху. Странно, конечно, что он не захотел породниться с дочерью Главы, пусть и внебрачной. Может быть испугался, или она совсем ему не понравилась, и он даже не смог бы терпеть ее рядом. Или, может быть, Игнат был прав. Их семья находилась в опасности, вокруг плелись заговоры и хитрый Феликс Дрозд не хотел рисковать.
Прикрыв на мгновение глаза, она задремала.
Когда Катаржина проснулась, стояла черная южная ночь. В небе горели звезды и мягко сияла растущая луна, похожая на надкусанное яблоко.
Потянувшись, она поднялась на лапы и прыжками понеслась наверх к вершине холма, где стоял дом.
Поднявшись на веранду, она перекинулась в человека. Ее одежды не было на плетенном диване, где она ее оставила. Катаржина потянула за ручку двери. Заперто.
