Несмотря на глубокую ночь, по тротуарам шли люди. Иногда, шурша колесами, по припорошенной снегом дороге проезжали автомобили.
Как странно. Катаржина нахмурилась, неужели из-за полярной ночи и вечной темноты она все перепутала и уже наступило утро?
Мимо нее прошла, закутанная в тулуп и шерстяной платок женщина. За руку она вела ребенка, похожего на круглый шар в плотных одежках, с торчащими из под них ножками в стоптанных валенках. Ребенок уставился на Катаржину, и даже, когда они прошли мимо, упорно оглядывался, провожая ее взглядом.
Что-то в его белом личике, лишенном привычного зимнего румянца, сразу показалось ей странным. Она принюхалась, и вместо ароматов молока, присыпки, детского мыла с ромашкой, и прочих запахов, обычных для детей, ощутила душок гниющей плоти, идущий со всех сторон.
Ее замутило. Она вдруг поняла, что все люди, бродившие по улице, спешащие по своим делам, очищающие от снега подъезды к домам, выгружавшие товары из фургонов, чтобы перенести их в магазины – вампиры.
Катаржине стало не по себе. Вампиров, она, разумеется, видела и раньше. Их было немало и в столице. Ведомство равенства бдительно следило за тем, чтобы все жители Содружества имели равные права и обязанности и, чтобы никто не был обделен. Были строгие квоты по набору простых людей, оборотней вампиров, мужчин, женщин, юнцов и стариков, которые они высылали в разные конторы и организации, и, которым нельзя было не следовать. Вампиры были даже в подчинение у самой Катаржины в ее собственном ведомстве. Правда работали там, где их было не слышно и не видно: в архивах или еще где.
Идущий рядом с ней вампир, одолживший ей валенки и фуфайку, пялился на нее открыв рот. Из под его верхней губы торчали два тонких клыка с пломбами, не дающими ему протыкать кожу и пить людскую кровь.
Ее все больше и больше раздражал его взгляд.
– Почему на улице столько вампиров? – спросила она.
– А, где им быть-то панде?
– Не знаю, дома отдыхать, может… Все-таки сейчас ночь. Или гулять, где-то… Но не работать. Или они по сменам трудятся?
– А что такое смены?
Катаржина едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Похоже, он совсем идиот.
– Когда люди по очереди работают и отдыхают.
– Вампиры не люди. Нам отдых не нужен.
– А как же сон? Вы же тоже спите в гро… индивидуальных капсулах, – она чуть не оговорилась, сказав «гробы».
– Не. У нас ни гробов, ни капсул нету. В бараках можно подремать час другой, зацепившись ногами за балку вниз головой или, если мест нету, то просто стоя, как кони.
Катаржина нахмурилась. Пандэр Корнэль, кажется, уверял, что у всех вампиров есть комфортабельные комнаты метражом три на два, а теперь выходит вампиры стоя спят и пашут круглые сутки. Но ладно, с этим она разберется, не стоит забывать ее главную цель.
– Так, что ты говорил на счет эпидемии? – перевела она разговор. – Говорят, тогда заболело много детей и со всего Содружества свозили лекарство. В одну деревню его доставить не удалось из-за погоды и, какой-то вампир пешком дошел туда за два дня и всех спас. Ты про такое не слышал?
– А… Ой! – вампир вдруг запнулся и замер на месте.
Катаржина тоже остановилась. Оказалось, что он зацепился краем свитера за гвоздь, торчащий из забора мимо, которого они проходили, и теперь крутился на месте, пытаясь его отцепить, окончательно не порвав.
Свитер задрался и из под серой, покрытой катышками ткани, виднелась снежно белая полоска кожи, лишенной волос. Косые мышцы пресса, уходили под растянутую резинку штанов, висевших на бедренных косточках.
