Кроме мэра, его помощников и работников городской администрации, из простых людей был лишь усатый портье, неизменно стоявший за стойкой в холле.
Катаржина, как-то спросила, когда у него выходной и почему он, никак не сменится, и тот ответил, что его напарник заболел и ему приходится брать на себя и его смены.
От навалившегося на нее голода, Катаржина стала даже посматривать и на вампиров. В голову навязчиво лез дурацкий Яков, и она отметала эти мысли, как паутину во время генеральной уборки. Возможно, при жизни он и был хорош, но, что сейчас с ним стало? Он всего лишь, жалкое и калечное, ни живое, ни мертвое существо и прикасаться к нему все равно, что… Даже думать о таком было противно.
Возможно, будь она простой человеческой девушкой, то ее и смогли бы очаровать его туманно-серые глаза на смазливом лице, но она была оборотнем, и ее внутренний волк чуял вампиров и видел в них лишь живых мертвецов.
В дверь неожиданно постучали. Катаржина вздрогнула, едва не пролив алый лак прямо на простыть, и встав, засеменила к двери, ступая, как утка, и стараясь не смазать не высохшие до конца ногти.
Она распахнула дверь, думая, что пришел Домак, но на пороге, переминаясь с ноги на ногу стояла панде Валентина, завернутая в безразмерный халат и с туго накрученными на волосах бигуди.
– Простите, что так поздно, – залепетала она. – Можно, я тут…
– Проходите.
Катаржина отошла в сторону, пропуская главного аудитора в номер, и не понимая, что ее принесло в такой час. Как и все остальные подчиненные, панде Валентина ее боялась, считала взбалмошной и жестокой девицей, и, возможно, была не так далека от истины. Однако, сейчас все было иначе. В том, как она тряслась, как бегали ее глаза, скрывался куда больший страх и волнение, чем когда-либо могла вызвать у нее Катаржина.
– Что случилось? – спросила она, указывая ей на единственное кресло и усаживаясь в изножие постели.
Панде Валентина втиснулась в жалобно скрипнувшее кресло, и достав из под глубин халата, картонную папку темно зеленого цвета, протянула его ей.
– Вот, поглядите.
Щурясь в тусклом свете лампы, Катаржина пробежала взглядом по бумагам, хранившимся внутри. Рядами тянулись столбики цифр, таблицы и многое другое, что человеку далекому от бухгалтерского учета, показалось бы лишь непонятными письменами. Катаржина была особенно хороша в математике, когда училась в лицее, и позже уже в Университете изучала экономику и финансы. Полученные знания пригодились ей в работе, куда сильнее, чем она ожидала.
– Ого! – вырвалось у нее, после недолгих раздумий. – Во, дают. Это они, что же… – она подняла удивленный взгляд на панде Валентину.
– Они все тонко провернули, я не сразу смогла найти, а, как заметила неувязки в бюджете, то подумала, что это просто схема по отмыву денег, но тут все гораздо серьезней.
– Они не отмывают деньги, они действительно их используют, но если так, то зачем же им столько свиней и свиноферм? Как будто вампиров здесь обитает в три раза больше, чем должно быть.
Катаржина, вдруг замолкла. До нее начало доходить. Закрыв папку, она принялась постукивать кончиком свеженакрашенного ногтя по черному картону.
– Почему вы мне сразу не сказали? – спросила она.
Панде Валентина сжалась от ее голоса, словно став сразу меньше.
– Я сомневалась, надо было все обдумать, перепроверить и… – она потянулась к ней, сжав кулаки и чуть не вывалившись из кресла. – Панде Катаржина, выходит, что этом городе почти сплошь одни вампиры и они размножаются, как кролики, без разрешения Ведомства Популяции. А мы… а нас… тут всего ничего и даже с охраной… – Лицо женщины исказил дикий первобытный страх.
