Понукаемая обручем, я накладываю себе еду, а потом громко бухаю тарелку на столешницу. Недовольно усаживаюсь и съедаю несколько ложек. Дракон сидит напротив с самым невозмутимым видом. Не похоже, что он издевается… просто не понимает! Прежде чем этот диктатор отдаст ещё какой-нибудь приказ, я решаю расставить все точки над “и”.
— Ваша Светлость, — говорю как можно более вежливо, хотя раздражение пробивается в голос недовольными нотками. — Касательно нашего соглашения… Я согласна. И я сделаю всё, что в моих силах, но у меня есть несколько условий.
Шейн откидывается на стуле. Смотрит на меня как на писклявую муху, что взялась качать права. А может, он думает, я попрошу у него в пользование замок и гарем из кентавров? Кстати, а тут такие водятся?
— И что у тебя за условия, попаданка? — недобро щурится стальной.
Я вздёргиваю подбородок, спину держу прямо, голос заставляю звучать твёрдо:
— Перестаньте применять ко мне подчиняющую магию. Иначе я не смогу искренне искать для вас лечение.
Лицо Шейна буквально каменеет, глаза становятся неподвижными дулами.
— И как же взаимосвязаны подчинение и лечение? — вкрадчиво спрашивает он.
"Пусть страшно, но надо за себя постоять!" — думаю я, пытаясь игнорировать вопли паники, а вслух говорю:
— Для работы мне нужно душевное спокойствие, а когда вы так применяете ошейник, я чувствую себя униженной.
— Униженной? — вскидывает смоляные брови Шейн. От наплыва магии начинает трещать воздух.
— Да, — говорю твёрдо, хотя мурашки бегут по спине. — А ещё я злюсь, волнуюсь и чувствую себя плохо. В таких условиях мне сложно думать. Заметьте, ваша светлость, я не прошу вас снять ошейник. Если же вам что-то от меня потребуется, вы всегда можете просто попросить.
— Попросить? Драконы не просят, — Шейн подаётся вперёд, голос его рокочет, — они приказывают и требуют.
— Я з-заметила, — сбивчиво говорю, вцепляясь пальцами в скатерть. — Но если для ваших людей нормально не иметь собственного мнения и притворяться, что их всё устраивает, то я не такая. Я из другого мира. Мне важна моя свобода! И если я не хочу кушать в семь утра, значит, не надо меня заставлять!
Я почти физически чувствую, как Шейн сдерживает поднявшийся в нём ураган раздражения. Воздух трещит, под потолком мигает магическая лампа. Ещё немного и меня прижмёт магией, как тогда, в тронном зале, а может, куда сильнее — расплющит, как лягушку, что угодила под колесо телеги.
На столе с треском лопается кувшин, морс заливает скатерть, красные струйки стремительно текут к краю столешницы.
Шейн недовольно цыкает, и стул подомной оживает. Я вцепляюсь в подлокотники и вместе со стулом отъезжаю в сторону. Красные капли стекают на пол в том месте, где только что были мои колени.
Магия понемногу успокаивается. А я так и сижу в нескольких шагах от стола, боясь пошевелиться.
— Это обязательное условие для твоей спокойной работы? — сдержанно уточняет дракон, постукивая пальцами по столу.
— Да, — шепчу.
— Хорошо, — неожиданно соглашается Шейн. Не успеваю я обрадоваться, как он продолжает: — Но у меня встречное условие.
— Какое? — настораживаюсь я.
— В присутствии посторонних, чтобы я не сказал, ты это сделаешь. Сделаешь незамедлительно и без единого вопроса, как если бы я активировал ошейник. Поняла?
Хотя Шейн не произнёс этого вслух, я понимаю, дракон не может позволить себе выглядеть слабым перед другими. Каждый человек в Империи должен пребывать в уверенности, что Шейн всё контролирует, даже залётную попаданку со странной судьбой. Мне не хочется думать, какими могут быть приказы дракона… но уже то, что стальной согласился не принуждать меня через ошейник — огромная победа!
