Супруги подошли к маленькому домику, и Надя с радостью показала мужу домик, в котором они будут жить все лето!
– Вот и пришли! Территория огромная! Боже, какой воздух! Жень, ты чувствуешь? Чудо! Смотри какой домик! Отдельный! Представляешь, у нас будет свой домик. Здорово, да? Смотри – с одной стороны жилое помещение, с другой – пионерская комната. Удобно, правда?
– Господи, чего ты всему радуешься?
У стены их временного пристанища, нависая над окном, росла раскидистая сирень, в мае и июне удушавшая своим ароматом. Супруги вошли в небольшую прихожую и открыли дверь в комнату. Скарб в жилище был незамысловатый: две скрипучие узенькие кровати, две тумбочки, зеркало на стене и прибитые гвозди на дверях, выполняющие функции вешалки. До заезда в лагерь Надя покрасила белой краской дверь, намыла полы и окна, повесила занавески, взяла со склада покрывала поновее – и стало очень уютно.
– Ты отдыхай, Женя. Я приду, и пойдем обедать.
***
Перед тихим часом вожатая первого отряда Олеся проводила перекличку. Илья Чегодаев и Влад Решетников сидели на скамейке и лениво переговаривались. Их матери работали вместе много лет, и мальчики были друзьями. Но в том году у них стали возникать стычки из-за девочки. И тому, и другому нравилась Наташа Михеева, председатель совета дружины лагеря. А сама Наташа их будто и не замечала.
– Ничего не изменилось. Даже вожатые все те же, – протянул, зевая, Владик.
– Почему не изменилось, старшая вожатая другая… Музрук новый. Чего твоя-то мать не приехала?
– Работу новую ищет. Че здесь на копейках сидеть…
– А-а. Тоже хорошо.
– Решетников! Владислав Решетников! – в который раз прокричала Олеся.
– Да здесь я! – ответил Влад.
– А чего не отзываешься? Чегодаев!
– Здесь! – звонко крикнул Илья и, обращаясь к Владу, сказал:
– А вожатые уж пусть будут эти. С ними интересно. А то поставили бы таких, как Райка прибабахнутая…
– Слушай, этот новенький странный какой-то. Чё он ходит-то по железке? Туда – сюда, туда – сюда! Навернётся еще! – сказал Влад.
К корпусу подошла уставшая Марина Степановна.
– Ну что, Олеся, всех разместили? – спросила она у вожатой.
– Нет, у мальчишек в палате двух мест не хватает.
– Переводи тех, кто помладше, во второй отряд… Вон, хотя бы этого! – показала она на «блатного» мальчика.
Мальчик в это время, развлекая девочек, балансировал на железной ограде. И только Марина открыла рот, чтобы сделать ему замечание, как на глазах у всех он оступился и упал.
– Олеся, быстро за Ольгой Григорьевной и сразу скорую вызывай! Бегом!
«Первая травма! – подумала Марина Степановна. – И надо же так случиться, что это произошло именно с этим блатным мальчиком».
***
В новой бане Докторица, Марина и Надежда, одетые в ситцевые халатики на голое тело, обрабатывали группе педикулезников головы керосином. Запах стоял ужасный. Девчушки звонко повизгивали и закрывали носы.
– Э! Вшивики! Сидеть молча! Да, денек сегодня… Олюня, что там с мальчиком? Ты разговаривала с врачом? – спросила Марина Степановна.
– Да ничего хорошего. Его родители из райцентра сразу в город увезли. Операцию сделали. Перелом ноги со смещением. Мать на меня так орала! И угрожала, как без этого?
– Конечно! На то она и мать… Жаль мальчишку! – промолвила Надя.
– Девки, чую нутром, еще всем нам это аукнется… – сказала Докторица.
– Марина, а почему у вас первая линейка уже завтра? Мы обычно на третий день проводили…
