Северное сияние внутри - страница 7

– Ээээй, куда! – зычный голос Надежды перекрывал шум работающих станков в кораблестроительном цеху.

Почетный работник завода уже тридцать лет в режиме сутки через трое вскарабкивалась на кран и легко справлялась с задачами, перед которыми пасовали даже мужики-коллеги. Она четко регулировала положения рычагов, брала где природной мягкостью, где напором, а в перерывах вязала шарфы, жилетки и свитеры. В коллективе Надежду уважали и любили, хотя и слегка побаивались ее громкого хриплого смеха и безапелляционного нрава. Будучи единственной женщиной среди простых мужиков-работяг, она не позволяла себе ни флирта, ни вольностей. Ходила на работу в лосинах, подчеркивающих всю подушку безопасности, наращенную телом в ответ на жизненные невзгоды, длинной трикотажной кофте и фирменной фуфайке на три размера больше. Зато была огненно-красная коса до пояса, улыбка до ушей, да и без туши на ресницах и помады на губах она не появлялась. Будучи бабой душевной, но боевой, Надежда резко отмела все попытки ухаживаний – больше никто и не пытался.

Нелегкая судьба била дубиной по голове. Женщина рано осталась вдовой с двумя маленькими мальчишками на руках. Стояли 90-е, и чтобы добыть на пропитание, она была готова на любую работу. По большому блату и старым отцовским связям выбили это место на кораблестроительном. Размазывая слезы по симпатичному личику, Наденька, тогда совсем еще девчонка, училась управлять многотонной машиной. И сколько уж раз хотела все бросить, один Бог знает. Но только дома ждали два голодных спиногрыза, оставленная за няньку младшая сестра, и отец, сокращенный с позиции мастера высоковольтных линий неделю назад. Надя слишком хорошо знала батю, чтобы предположить: теперь он неминуемо уйдет в пике, уничтожая запасы деревенского самогона, и, вместо того чтобы бить лапками, как сбивающая сливки в масло лягушка из старой притчи, будет безвольной какашкой плыть по течению, ругая между делом власть, негодное время и до кучи всю нерадивую семью.

Впрочем, жили они хоть и тесно, но дружно. В трехкомнатной хрущевке царила редкостно доброжелательная атмосфера: отхватить кусочек этого расслабленного общения хотелось всем, поэтому друзья, знакомые, соседи и приятели приятелей слетались на свет их гостеприимных окон, как мотыльки. Набиваясь битком в тесную кухоньку, все чувствовали себя родными.

Много лет тянула Надежда все семейство, вполне оправдывая свое имя. Мальчишки выросли в орлов, сестра вышла на работу, дед сначала слег, потом и вовсе сыграл в ящик. Надежда не оглянулась, не расслабилась: привычно тянула лямку и не роптала. И все же долгими вечерами, перед телевизором, ей очень хотелось, чтобы был кто-то рядом свой, милый сердцу. Но как-то не получалось.

Программистами не становятся, ими рождаются. Доказано. Иначе как объяснить, что представителей этой профессии весьма много, несмотря на то, что в России ее еще каких-то тридцать лет назад не существовало в принципе. Как иначе могли все эти люди понять: ковыряться в программах и писать коды – это мое? Логика – великая вещь.

Сергей Лазутин осознал свое призвание, как только в возрасте 10 лет подошел к неказистому протокомпьютеру «Искра 1030» у мамы на работе. Диковинный аппарат напряженно гудел, мигал зелеными цифрами и завораживал. Все последующие годы он долго и мучительно хотел компьютер домой, а чтобы ускорить его покупку, жертвенно отказывался от новых кроссовок, подарков на любые праздники, выходной одежды, карманных денег и даже обожаемых им сарделек. Серега представлял новенький девайс ночами, читал все журналы и книги, которые только можно было достать, подружился с учителем информатики – только чтобы быть рядом к вожделенной машине. Страсть его была всепоглощающей, горячечной – охота пуще неволи. Победа на первой школьной городской по предмету стала последней каплей, после которой стена родительской крепости сопротивления пала. И как раз на Миллениум уже подросший парень получил под елку заветный агрегат. Он до сих пор вспоминал об этом сюрпризе, как о лучшем за всю жизнь, и был безмерно благодарен родителям, несколько лет каждую копейку экономившим, чтобы купить этот подарок.