Серафим приблизился ко мне и, лучезарно улыбаясь, спросил:
– Ты что, шалава, совсем сдурела? Танцуй, давай!
Я задергалась телом и поняла, что лиф на моей груди держится исключительно на «честном слове». Одно неверное движение и мое «женское достоинство» будет представлено обществу в первозданном виде. Пришлось быстро изобретать танец с плавными движениями к подмышкам. Там я хватала ткань и тянула вверх. При этом вертела попой, время от времени приседала и делала ножками длинные махи. Не забывала и шлепать губами, предполагалось, что я еще и пою. Правда, шлепала невпопад, будто жвачку жевала … В общем, никогда не думала, что жизнь девочек из подпевки так тяжела…
В завершении выступления Серафим выразил мне свою благодарность:
– Корова! – сказал он довольно громко так, что его услышали в зале. Довольный смешок прокатился среди зрителей.
– Козел, – ответила я, не снижая голоса.
Вот тут мы сорвали самые бурные аплодисменты. За кулисами певец хотел хлопнуть мне по лицу, я вырвала папочку у пробегавшего мимо конферансье, и замахнулась в ответ.
– Только попробуй! – пообещала я свирепо.
Гоша заржал во весь голос. Ему все понравилось, он даже простил мне укушенный палец.
– Долго ты у нас не продержишься, а жаль, – сказал он, отсмеявшись.
Потом мы выступали в пожарной части. Мужики кругом были – все как на подбор. Тут я следила за своей грудью еще более ревностно и от этого невероятно устала. На третий адрес ехала уже в отупении. Костюм переодевать туда-сюда не рискнула, поэтому ощущала себя отвратительно. Вспотела еще больше, теперь от меня разило.
Серафим морщил нос и хватался за шелковый платочек.
– Может, духами побрызгать? – предложил Гоша.
– Тогда я блевону, – честно призналась я.
– Приехали! – весело объявил водитель, и мы выползли на улицу.
Уже завечерело. Через час, полтора будет совсем темно. Я огляделась. Перед нами было заведение, искрящееся неоновыми огнями. Что-то весело подмигивало и искрилось – «Пламенный мотор»!
– Где трактора? – тупо спросила я.
Молчаливый участник нашего ансамбля лишь помотал головой в ответ на мой вопрос, обнялся со своей гитарой и резво припустил в сторону жизнерадостных огней.
– Серафим сказал – к «трактористам», – настаивала я с непонятным себе собой упорством – будто мне было не все равно перед кем кривляться.
– Пламенный мотор – трактор – трактористы, – пояснил Гоша, в его понимании логическая цепочка была идеальна.
Мне заведение сразу не понравилось. Было в нем все чересчур ярко. А тут еще Гоша прошептал доверительно:
– Ты тут особо нигде не шастай. Тут сборище… – он хлопнул губами несколько раз, будто проглотил слово, и закончил вполне цивилизовано, – … людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией.
– Ты бы при детях вот так выражался, – буркнула я ему назидательно.
– Тоже мне, учитель хороших манер! – обиделся парень. – Кто меня за палец тяпнул?
– Так ты пальцы не суй, куда не надо, – огрызнулась я тихонько…
В этом клубе мы задержались дольше всего. И Серафим даже сбацал пару песен «в живую». Удивительно, при пении его логопедический акцент пропадал напрочь. В общем, он был мужик – ничего! Я пожалела, что обозвала его «козлом». Оказалось, зря! Когда мы вернулись в «Горизонты», он сказал Сарычеву, который все еще бдел на рабочем месте:
– Больше мне эту шалаву не предлагай. Она только и делает, что стережет свои сиськи.
Герка перевел на меня вопросительный взгляд.
