– А террористы-то были?
– Мужик с бабой, – дедуля перешел на заговорщицкий шепот, – все взрывчаткой увешаны. Час отстреливались, а потом самовзорвались. Бабахнуло-о, аж у Полухиных корова от испугу сдохла. Внучок мой Андрейка….
Весь остаток дороги до Узловой я слушала повествование деда о геройских подвигах внука. Расстались мы с дедом совсем по-свойски.
– Накось, – старик сунул мне в руки кулечком свернутую газетку, – погрейся, не то захвораешь. Первач энто – крепко-ой, как раз для тебя. Сам делал!
В газете была четвертинка, именуемая в народе “мерзавчиком”, «щеночком» и другими приятными уху нежными прозвищами.
Я не стала кочевряжиться и, свинтив крышечку, хлебнула из горла, укрывшись полой своего пальто. С голодухи или от затянувшегося стрессового состояния смесь показалась мне адовым напитком. Все внутренности опалило, а голова поплыла сразу и надолго. Я засунула «чекушку» в карман, и отбыла к железнодорожному вокзалу…
Весь город, по существу, был большим железнодорожным вокзалом. Здесь без конца что-то стучало, дзенькало и проносилось с оглушительным ревом. На электричку совершенно бестрепетно пробралась натуральным «зайцем»: задрала повыше пальто и показала миру какие у меня длинные ноги, которым блестящие хромом турникеты – по фигу. Возможные контролеры меня не волновали: взять с меня было совершенно нечего. А, чтобы достоверность этого была очевидна издалека, я плесканула из бутылочки себе на грудь – для аромата, и забилась в уголок крайнего к выходу сидения. Можно не поверить, но я заснула, очень крепко… Наверное, дедов чудодейственный бальзам был хорош… или наступила полная перегрузка организма. В общем, весь путь до С. я благополучно продрыхла. А разбужена была невежливым пинком в голень и гнусавым голосом:
– Вставай, лахудра. Выметайся с поезду.
Гнусавил толстяк в железнодорожном кителе. Руками трогать меня опасался, поэтому время от времени тыкал в облюбованное место на моей ноге своими ботинками на толстенной подошве. Мне показалось это омерзительным. Поэтому я визгливо захохотала и повисла на плечах мужика, который, в довершении всего, оказался коротышкой.
– Папаша! – верещала я, как пожарная сирена. – За шо ты мене гонишь?!..
– Пшла! Пшла! – визжал в ответ железнодорожник, стараясь всеми силами вырваться из моих цепких рук, добавляя при этом в свою речь все известные ему падежные глаголы.
Это забавное представление мне быстро надоело. К тому же краем глаза заметила ментов на перроне. Вдруг придут на помощь моему обидчику? Пнув напоследок мужику под зад коленом, я умотала. Летела на всех парусах так, что ветер в ушах свистел.
Выходило – на крыльях «любви» спешу к Стефану! Ага, покончим с неопределенностью одним махом! Или грудь в крестах, или голова в кустах…
На таком неумном энтузиазме домчалась до родимой улицы Правды в рекордные сроки. Перед тем, как просочиться в подъезд заглотила остатки дедулькиного презента, приобретая необходимую легкость хода.
Охрана в нашем элитном доме, конечно, существовала. Дежурил сегодня Игорь по фамилии Голубенков, о чем оповещал бейджик на его угольно-черной униформе. Парнишка отличался немногословностью и решительностью в своих действиях. Правда при этом суперменом не был – «букву закона» чтил в её четко оговоренном смысле (был немножко простоват, или облегчал себе жизнь намеренной узостью кругозора?) …. Это я к тому, что с Игоряшей нужно вести себя предельно просто: четко обозначить, что вы от него ждете.
