Читать онлайн Макс Блэквуд - Шелковые узы крови

Вечерний сумрак медленно проникал сквозь высокие, арочные окна старинного особняка, окрашивая пыльную мебель и потемневшие от времени картины в оттенки густой синевы. Снаружи шелестел ветер в кронах вековых дубов, создавая зловещую симфонию, которую Аделаида всегда невольно связывала с атмосферой этого дома. В гостиной, залитой приглушенным светом старинной люстры, сидела Аделаида. Ей было шесть лет, но взгляд ее, казалось, впитал в себя больше, чем дозволялось ее возрасту. Ее тонкие пальцы, испачканные чернилами, нервно перебирали кусок вышитого шелка, лежавшего у нее на коленях. На ткани расцветали алые маки, вышитые шелковыми нитями разных оттенков. Каждый лепесток был вышит с пугающей точностью, почти болезненной детализацией, напоминая застывшие капли крови.

Она давно знала, что маки – это не просто цветы. Они были символом. Символом их семьи, их истории, их… особенного предназначения. Сегодня был особенный вечер. Она чувствовала это каждой клеточкой своего маленького тела.

Отец, Элиас, сидел напротив, в большом кресле с высокой спинкой, обитом потертым бархатом. Его темные глаза, казалось, пронизывали насквозь, видели то, что скрывалось глубоко внутри нее. Он молчал, как всегда, но его присутствие давило, окутывало комнату тяжелой, почти осязаемой аурой. Его рука, покоившаяся на подлокотнике кресла, была большой, сильной, с длинными, тонкими пальцами. Он редко говорил, но его молчание было красноречивее любых слов, оно было наполнено невысказанными требованиями, ожиданиями и обещаниями.

Тишину прервал тихий треск поленьев в камине. Аделаида подняла голову, посмотрев на отца. Он не двигался.

– Папа? – тихо спросила она, ее голос дрожал.

Элиас медленно повернул голову, его взгляд задержался на ней. Он не улыбался. Он вообще редко улыбался.

– Сегодня, Аделаида, ты узнаешь правду, – произнес он низким, бархатистым голосом.

Аделаида почувствовала, как ее сердце забилось чаще. Она боялась, но в то же время испытывала странное, почти болезненное любопытство. Она ждала этого момента всю свою жизнь.

– Какую правду, папа? – прошептала она, сжимая шелк в руках.

Элиас встал, его высокая фигура возвышалась над ней. Он подошел к окну и посмотрел на темнеющий сад.

– Правду о нас, Аделаида. О нашей семье. О нашем предназначении.

Он помолчал, словно собираясь с мыслями.

– Мы не такие, как все, – продолжил он, не поворачиваясь к ней. – Наша семья… она особенная.

Аделаида знала это. Она чувствовала это всегда. Видела по странным взглядам слуг, по шепоткам, доносившимся из комнат, когда она проходила мимо. Она видела страх в глазах некоторых гостей, приходивших в их дом.

– Что это значит, папа? – спросила она снова.

Элиас повернулся к ней. В его глазах мелькнул какой-то странный огонь.

– Это значит, Аделаида, что мы… берем то, что хотим. И не позволяем никому встать у нас на пути.

Он подошел к ней и протянул руку.

– Пойдем со мной.

Аделаида встала, ее ноги казались ватными. Она взяла его руку. Его прикосновение было холодным, но твердым. Он повел ее к двери.

Они прошли по длинному коридору, мимо портретов ее предков. Строгие лица, устремленные вдаль. Она знала их имена, их истории. Истории, которые ей рассказывали ночью, перед сном. Истории о силе, о власти, о… жестокости.

Они спустились по винтовой лестнице, ведущей в подвал. Чем ниже они спускались, тем холоднее становилось. Запах сырости и плесени проникал в легкие. Аделаида поежилась.

– Мне холодно, папа, – прошептала она.

– Ты привыкнешь, – ответил Элиас, не замедляя шага.

Он открыл тяжелую, железную дверь в конце лестницы. Холодный, сырой воздух обволакивал их, проникая под кожу. Подвал был освещен лишь несколькими тусклыми лампами, висевшими под потолком. В полумраке скрывались странные, пугающие предметы. Аделаида никогда не видела этого места раньше.

– Что это за место, папа? – спросила она, сжимая его руку.

– Это… наша сокровищница, – ответил Элиас, оглядывая помещение. – Здесь хранятся наши секреты.

Аделаида огляделась. На стенах висели инструменты – ножи, кинжалы, топоры. Все они были острыми, блестящими, безжалостными. На полу стояли ящики, сундуки, коробки. Все они были закрыты.

– Что здесь, папа? – спросила она, показывая на один из ящиков.

Элиас подошел к нему и открыл его. Внутри лежали старые газеты, исписанные чьей-то рукой.

– Это… истории, – ответил он. – Истории о том, что мы делаем.

Он взял одну из газет и протянул ее Аделаиде. Она взяла ее дрожащими руками. На первой странице была фотография молодого мужчины. Под ней – заголовок: “Бесследно исчез”.

– Читай, – приказал Элиас.

Аделаида начала читать. История была о молодом человеке, который исчез несколько лет назад. Полиция не смогла найти никаких следов. Дело было закрыто.

– Что с ним случилось, папа? – спросила она, поднимая глаза на отца.

Элиас улыбнулся. Холодной, жуткой улыбкой.

– Мы позаботились о нем, – ответил он.

Аделаида почувствовала, как ее желудок сжался. Она поняла. Она знала.

– Вы… убили его? – прошептала она.

– Да, – ответил Элиас, не отводя взгляда. – Мы сделали то, что должны были сделать.

Он взял другую газету и протянул ее Аделаиде. Она снова начала читать. История была о молодой женщине, которая была найдена мертвой в лесу. Причина смерти – неизвестна.

– И ее тоже? – спросила Аделаида.

– Да, – ответил Элиас. – Она знала слишком много.

Он подошел к стене и взял один из кинжалов. Он был сделан из черного металла, с рукоятью, украшенной рубинами.

– Это… наш инструмент, – сказал он, протягивая кинжал Аделаиде. – С его помощью мы вершим справедливость.

Аделаида взяла кинжал. Он был тяжелым, холодным. Она почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь.

– Я… не хочу, – прошептала она.

– Ты должна, – ответил Элиас, его голос был твердым, непреклонным. – Это наш долг. Наше наследие.

Он взял ее руку, держащую кинжал, и направил ее к манекену, стоявшему в углу комнаты.

– Ударь, – приказал он.

Аделаида сопротивлялась. Она не хотела. Она не могла.

– Ударь, я сказал! – закричал Элиас.

Аделаида закрыла глаза и со всей силы вонзила кинжал в манекен. Она почувствовала, как лезвие легко входит в плоть.

Она открыла глаза. Кинжал торчал из манекена. Она смотрела на него, застыв от ужаса.

– Хорошо, – сказал Элиас, его голос смягчился. – Ты справилась.

Он взял кинжал и вытер его тряпкой.

– Теперь, ты должна научиться делать это правильно, – продолжил он. – Ты должна знать, куда бить, как бить, чтобы убить быстро и эффективно.

Он начал свой урок. Он рассказал о методах, о том, как лишать жизни – быстро, эффективно, без сожалений. Он говорил о слабости жертвы, о необходимости контроля, о наслаждении, которое можно получить, подчиняя себе. Он учил ее, как скрывать следы, как оставаться незамеченной.

Аделаида слушала, ее детское сердце сжималось от страха и… странного, незнакомого интереса. Она чувствовала отвращение, но в то же время ее завораживала та власть, которую он описывал. Она представляла себя на его месте, властвующей над жизнью и смертью.

Элиас заметил это. Он улыбнулся, холодной улыбкой хищника.

– В тебе есть это, Аделаида, – прошептал он, и его слова были приговором. – Ты – одна из нас.

Он отпустил ее руку и подошел к другому ящику. Он открыл его. Внутри лежали фотографии.

– Это… наши цели, – сказал он. – Люди, которые заслуживают смерти.

Он взял одну из фотографий и показал ее Аделаиде. Это была фотография мужчины средних лет. Он выглядел обычным, ничем не примечательным.

– Кто это? – спросила Аделаида.

– Это… судья, – ответил Элиас. – Он продажный. Он выпускает преступников на свободу. Он заслуживает смерти.

Аделаида смотрела на фотографию. Она не знала этого человека. Она никогда его не видела. Но Элиас сказал, что он заслуживает смерти. И она поверила ему.

– Ты… хочешь, чтобы я убила его? – спросила она.

– Нет, – ответил Элиас. – Пока нет. Ты должна научиться. Ты должна подготовиться. Но однажды… ты сделаешь это.

Он положил фотографию обратно в ящик и закрыл его.

– Пойдем, – сказал он. – Пора возвращаться.

Они вышли из подвала и поднялись по лестнице. Аделаида шла молча, погруженная в свои мысли. Она была в шоке. Она не знала, что думать, что чувствовать.

Когда они вернулись в гостиную, Изабелла, мать Аделаиды, сидела в кресле и читала книгу. Она подняла глаза, когда они вошли.

– Где вы были? – спросила она.

– Мы… гуляли, – ответил Элиас.

Изабелла посмотрела на Аделаиду. В ее глазах был вопрос.

– Все хорошо? – спросила она.

Аделаида кивнула. Она не хотела говорить. Она не могла говорить.

– Иди спать, – сказала Изабелла. – Уже поздно.

Аделаида подошла к матери и поцеловала ее в щеку. Потом она поднялась в свою комнату.

Она легла в кровать, но не могла заснуть. Она смотрела в потолок, и перед ее глазами снова и снова возникали картины, увиденные в подвале. Кинжалы, газеты, фотографии. Слова Элиаса.

Она поняла. Теперь она знала правду. Она знала, кто они такие. И что ее ждет в будущем.

Она была частью семьи убийц. И она должна была продолжить их дело.

Но она не знала, сможет ли она это сделать. Она не знала, хочет ли она этого.

Ее глаза наполнились слезами. Она повернулась на бок и заснула, измученная страхом и отвращением. Но в глубине души она знала, что ее жизнь уже никогда не будет прежней. Она была обречена.

Следующие несколько недель пролетели в тумане, сотканном из противоречивых чувств. Аделаида старалась вести себя как обычно, посещала уроки, играла с куклами, но в ее душе поселился страх, смешанный с любопытством и… чем-то еще, чего она не могла понять. Она постоянно вспоминала разговор с отцом в подвале, его слова, его холодный взгляд, его убежденность. Она не могла избавиться от ощущения, что ее жизнь изменилась навсегда.

Элиас, как ни в чем не бывало, продолжал вести себя обычно. Он общался с ней, как обычно, читал ей сказки на ночь, водил на прогулки в сад. Но Аделаида чувствовала, что он наблюдает за ней, оценивает ее, ждет, когда она проявит себя. Она старалась вести себя хорошо, быть послушной, но внутри нее росло напряжение. Она знала, что рано или поздно ему понадобится ее помощь, и тогда… что тогда?

Однажды вечером, когда Аделаида сидела в своей комнате и вышивала маки на новом кусочке шелка (маки были ее любимыми цветами, и теперь они казались ей еще более странными и зловещими), в дверь постучали.

– Войдите, – сказала она, не отрываясь от работы.

В комнату вошел Элиас. Он был одет в свой обычный строгий костюм, его лицо было непроницаемым.

– Можно, Аделаида? – спросил он.

– Да, папа, конечно, – ответила она, опуская пяльцы.

Он подошел к ней и сел на край кровати.

– Как дела? – спросил он, как будто между ними не было того разговора в подвале.

– Хорошо, – ответила Аделаида, стараясь говорить спокойно. – Все хорошо.

– Ты помнишь наш разговор? – спросил он, пристально глядя ей в глаза.

Аделаида замерла. Она знала, что этот момент настал.

– Да, папа, – тихо ответила она.

– Ты поняла, что я тебе сказал?

– Да, – прошептала Аделаида.

– И что ты думаешь об этом?

Аделаида замолчала. Ей было страшно сказать правду. Она боялась разочаровать его, но в то же время не хотела лгать.

– Я… не знаю, – наконец ответила она. – Я думаю… это ужасно. Но… интересно.

Элиас кивнул.

– Ты права, – сказал он. – Это ужасно. Но это и интересно. Жизнь – сложная штука, Аделаида. И мы должны уметь справляться с ее сложностями.