Это:
– Существование некоторого задела сплоченности, наличие хотя бы начальных признаков «души» коллектива, это в данном случае обусловлено исключительно тяжелыми условиями труда
– Наличие обычаев, традиций общения, обмена мнениями работников как по горизонтали (между собой на делянке, в цехе, конторе), так и по вертикали (вальщик – бригадир, и т.д., даже вальщик – директор), что в «белоручейке» всегда было нормой
– Положительное восприятие традиций поколением, вливающимся в существующую структуру
Размышления относительно условий труда. Казалось бы переход от двуручной пилы и «лучковки» к электропиле облегчил труд лесоруба.
Электропила К-5 отличное изделие наших конструкторов, уверен – лучшее в мире: корпус из легкого алюминий-магниевого сплава, выключатель на стойке высотой полметра, размеры и масса мощного электромотора минимизированы за счёт повышения частоты трёхфазного тока в восемь раз. Однако как посмотреть. За К-5 надо тащить на себе бухту кабеля и это зимой в снегу по пояс, часто под ледяным дождём. Мой одноклассник Иван Иванович Семёнов после армии работал вальщиком. Я как-то встречал его с работы во время своих зимних каникул – он, раздеваясь, снимал валенки, ватные штаны и телогрейку как скафандр, была оттепель с ледяным дождём, всё обледеневшее.
При переходе на бензопилы не стало кабелей, но пила «дружба» в 3 раза тяжелей К-5, при этом – мощный грохот мотора и вибрация, а для обеспечения среднего заработка пилу не выпускают из рук весь день с получасовым перерывом на обед из «голодаевки», ведь нормы регулярно повышают, «конторские» стараются. Это и есть эксплуатация человека государством. Человек против эксплуатирующего его другого человека побороться может, против нашего государства это невозможно.
Так что – кадры, овладевшие техникой, решают далеко не всё.
По отношению к ситуации в России конце последнего десятилетия двадцатого века и начала века двадцать первого можно провести сравнение с Войной. Воюющий народ к середине сорок третьего года выдвинул на командные должности среднего звена множество умных, отважных (в том числе при коммуникации с начальством) ребят. Вместе с ними и преодолел из последних сил лютого врага. Надеемся и в двадцать первом веке он (народ) выдвинет порядочных руководителей, и также «вынесет всё и хорошую, ясную грудью дорогу проложит себе…».
И так работа на ЗИЛе была спокойной, без особых историй, одна правда была. Отправили меня сравнительно далеко в Лодейное Поле, это ближайшая железнодорожная станция от Вытегры, до неё – старинный петровский всегда, кроме морозов, разбитый Архангельский тракт (мой дом на нём).
Мужики иногда смеются: японская дорога – то-яма, то-канава, но чаще – злобствуют. В 1985 году 13 марта скончался мой папа Николай Иванович Лашков, на похороны я добирался тяжело (билетов не было даже по смертной телеграмме – два дня после смерти Черненко), от Лодейного – в два часа ночи удалось попасть на попутную шаланду. Была оттепель, слякоть, тракт размыт, весь в ямах, в шаланде трясёт неимоверно. Я водителям – «Гнать надо партийное начальство за эти дороги», они мне – «НЕТ!». Я – «Почему?» – «Другие будут не лучше, их всех расстреливать надо». Такие вот были настроения в народе в начале перестройки, но начиная с нулевых об этом стали забывать, жизнь в Союзе приукрашивать.
Да, об этом рейсе. Погрузили мне паровой котёл длиной больше кузова и диаметром больше метра. Закрепили плохо, какой у меня опыт! На тракте не только ямы, но еще и дорога почти горная – девятинская возвышенность.
