– Это да, – отец хвалил Димку за кражу курицы, а сам умудрился однажды украсть козу в райцентре. А еще хвалился, что в детстве воровал баранов. – Но как ты собираешься тащить свинью?
Свинью мы не донесем, она тяжелая.
– Буську можно – она сама ходит.
– Ее каждая собака знает, ее ни Кобан, ни Заяц не перепутают.
– Это да… А если поросенка? – почесав затылок и полистав записную книжку, предложил брат. – Он меньше, нести легче.
– Поросенок визжать будет.
– Рот завяжем.
– У тебя на все готов ответ, как я вижу.
– Потому, что у меня новый метод, – Димка напыжился, как страдающий запором совенок, – а ты все по старинке, только заборы красть умеешь.
– Заборы на дрова нужны.
– Умные люди дрова воруют.
– Не вопрос: иди и укради дров, а я погляжу.
– Почему сразу я? – брат стушевался.
– Ты же языком ляпаешь. Возьми и докажи.
– Ладно, заборы воровать удобнее. Это дрова любой дурак может украсть, а заборы не всякий додумается, только ты, – польстил мне.
– То-то же.
– Но все равно, давай свинью сопрем, точнее поросенка.
Если Димка что-то вбивал себе в голову, то пытаться переубедить его было бесполезным делом. «Колом не выбьешь», – как говорила мать.
– У кого мы его сопрем?
– Можно у Кобана – ближе всего.
– И ты думаешь, что он, когда будет резать, не узнает свою свинью?
– Мы ее покрасим, не узнает.
– Нет, это чушь. Если ее покрасить, то сало есть нельзя будет.
– Да? Я как-то не подумал…
– Ты вообще редко думаешь.
– Давай у Чомбы. У них всегда сало вкусное, – брат облизнулся и сглотнул слюну.
– Совсем ошалел? Он же твой друг.
– А если?..
Дальше по улице жил Лукьянович, а следующим стоял новый детский сад.
– Тогда у Рябки? – брат перескочил на другую сторону улицы.
– Собака злая.
– У Сашки Вазона?
– Его бабка, если поймает, то ноги выдерет.
– Она же старая.
– Старая, не старая, а по мешку картошки на каждом плече носит.
– Да ну ее, – испугался Димка. – А что если… – дико посмотрел на меня, – у токаря?
– У токаря?.. – я замер, пораженный смелостью мысли брата.
Сын Васи-токаря, Юрасик был матерым ворюгой, широко известным даже за пределами района. Он воровал все! От тюрьмы Юрасика спасало только малолетство.
– У самого Юрасика?
– Он ворует, а мы у него.
– Хорошая идея, – мне даже понравилась мысль обокрасть первейшего ворюгу. – Батя точно будет доволен.
В этом можно было не сомневаться: отец болезненно реагировал на дурную славу Стасика и часто ворчал, что будь помоложе, давно бы переплюнул «белобрысого засранца». Хотя, сказать по правде, отец в кражах уже давно переплюнул не только Юрасика, но и половину района, вместе взятую. Просто, об этом мало кто знал, ибо тщеславие в папаше было слабее врожденной осторожности.
– Ты знаешь, где у них свиньи?
– В сарае, как и у всех.
– А поросята есть?
– Я откуда знаю? Чомба же двоюродный брат Юрасика, спроси у него.
– Понял, пойду позвоню.
– Только ты не в лоб спрашивай, а между делом, иначе, когда поросенок пропадет, Чомба догадается.
– Не учи, – отмахнулся брат, – у меня новый метод. Он у меня еще польку-бабочку танцевать будет!
Вернулся из дома минут через пятнадцать.
– Короче, я все узнал. Три поросенка есть.
– Ничего не заподозрил?
– Что он может заподозрить? Я сказал, что батя засаду на свинокрадов готовит.
– Какую еще засаду?
– Что ему из района пришла секретная бумага, – с гордостью докладывал брат, – и сегодня ночью приедут свинокрады.
– Ты точно ку-ку, – вздохнул я.
