– Какое? – заинтересовался Димка.
– Переходящее, – раздраженно сказала мать. – Что непонятного, балбес?
– А где оно?
Мать посмотрела на отца.
– Это метафора, – вздохнув, начал объяснять отец, – временами переходящая в гиперболу. Понятно?
Мы ни черта не поняли, но послушно закивали.
– Вот и ладушки, – отец кивнул. – Тань, подавай уху. Первейшее дело с похмелья – уха. Даже у классика было про брат с похмелья помирает – ухи просит.
Мы начали хлебать жидкую уху из рыбы и лаврового листа с солью.
– Тань, ты рыбки то оставь, – сказал отец.
– Зачем?
– Вечером еще раз проварим, с морковочкой жареной, она за ночь застынет – заливное будет на неделю.
– Вить, может нам начать молиться перед едой?
– Тань, что за муха тебя укусила? К чему нам эта дурь?
– Мало ли… – смутилась мать.
После ухи мы с братом вышли во двор и сели на пни возле железного обода, служившего очагом.
– У нас новый метод, – сказал Димка.
– Угу.
– У нас новое мышление.
– Угу.
– У нас знамя!
– Переходящее, – поддакнул я.
– Мы должны использовать.
– Что использовать?
– Новый метод, новые возможности.
– Как?
– Я придумал, как, – брат хитро улыбнулся, из-за подбитого глаза став похожим на якута. Глаз пострадал от Сережки Рябого и Кольки Башкирина по кличке Башкир, поймавших Димку на мошенничестве при игре в карты. – Мы их всех обманем!
– Опять?
– В этот раз точно обманем!
– Как? – без особого интереса спросил я. Участвовать в отцовских и Димкиных авантюрах мне уже надоело: прибыли никакой, а неприятностей полный мешок.
– Мы наберем в магазине в долг.
– И что? Наберем, отдавать же потом все равно надо.
– Мы тетрадку сопрем, – прошептал брат.
У продавщицы Ирки была тетрадка, куда она записывала взятый в долг товар.
– Как сопрем?
– Молча, – глаза Димы блестели возбуждением. – Залезем ночью в магазин и сопрем!
Я задумался: магазин за последние полгода взламывали три раза, но украсть тетрадку с долговыми записями никто не додумался.
– Нам что, придется магазин взламывать?
– Да.
– Ты что, хочешь, чтобы меня посадили?
– Ты вечно так говоришь, – надулся брат. – Когда в детский сад лезли, тоже так ныл. И что? Не посадили же.
– Ты-то в детский сад сам не полез, нас с Чомбой отправил. Взял бы и залез, если такой умный. Все равно толку не было.
– Тебе не было, а мы добычу украли.
– Какую к черту добычу? Старый будильник и детские стулья? Стоило из-за этого мараться?
– Ты и этого не взял. Впустую слазил.
– Потому, что вы меня с секундомером обманули.
– Значит, ты дурачок, если тебя так легко обмануть, – Димка вскочил и начал приплясывать, напевая:
– Обманули дурачка на четыре кулачка.
Приставлял пальцы к носу, как Буратино в кино.
Пока он так плясал, из сада вышел Коля Мартынец по кличке Чомба и, подкравшись, влепил Димке пендель.
– Ты чего?! – обиженно оглянулся Дима.
– Ничего, просто так, – Чомба уселся на пень, на котором недавно восседал Димка. – Здорово, ребзя. Что делаете?
– Ничего, – ответил я и посмотрел на забор, за которым был загон для свиней. – Вот, свиней сторожим.
– Зачем?
– Воровать их стали, – быстро начал сочинять Димка.
– Разве свиней воруют? – всполошился Чомба.
– Бате из района бумага секретная пришла… – поддержал выдумку брата я. Уж больно Чомба был легковерный, грех было не разыграть.
– Цыгане, – закивал Димка. – Воруют и увозят на телегах.
– У нас свиньи в сарае, – пугливо оглянулся Чомба.
– Из сараев тоже воруют, – фантазировал брат. – В Пеклихлебах вообще целую ферму свиней украли.
