– Восемнадцать.
Кадровичка подозрительно оглядела меня:
– Больно уж ты субтильный какой-то. Ненароком годков себе не прибавил?
– Я – жилистый, – заверил я её, избегая прямого ответа. И чуть не проговорился. Хотел сказать, что быстрее всех в школе пробегаю стометровку.
После минутной паузы кадровичка сказала так:
– Вот что, парень. Сама я ничего решать не буду. Зачем грех на душу брать? Пусть на тебя бригадир посмотрит. Он – человек уважаемый, всюду вхож, как медный грош, людей насквозь видит. Если даст добро, пройдёшь медосмотр, оформлю, как ты просишь, временно. Но учти: зарплата у дорожников не ахти. Жалеть не будешь?
– А где мне бригадира найти?
– Он работает неподалёку – на улице Пушкина. В бригаде недокомплект – четырёх человек не хватает. Если повезёт – возьмут помощником машиниста асфальтоукладчика. А если нет, придётся асфальт ровнять. Лопату в руках удержишь?
В этом я не был уверен, но сказал, что можно не сомневаться. Только спросил, как бригадира зовут, как к нему обращаться.
– Зовут его Мартынов Богдан Иванович. Мы его за глаза Гетманом кличем. Но не вздумай так его называть – тогда уж прогонит точно. Он у нас суров, с норовом.
Жора и Иван
На улице Пушкина дорогу тщательно утюжил каток, утрамбовывая дорожное полотно. У зелёной бытовки-вагончика на порожке сидели два небритых мужика неопределённого возраста.
– Ждём бугра, – объяснил один из них, постарше. – Сказал, что сейчас занят, смотрины позже устроит.
– Вы тоже на работу устраиваетесь? – спросил я.
Разговорились. Два брата, Жора и Иван, – работали в колхозе. И скотниками на ферме, и овощеводами. Знают, что такое крестьянский труд с малолетства. Но коллективное хозяйство пошло в загиб, бессловесная скотина передохла от бескормицы. Чувствуя, что печальная развязка не за горами, Жора и Иван решили поискать лучшей доли. И сделали ноги. Но их тоже никуда не принимали – не было никакой квалификации. Вдобавок Иван был олигофреном – достаточно было поглядеть на него, чтобы сделать такой вывод: плоское лицо, пустые глаза.
Но зато ростом и силой Создатель его не обидел.
– Он может выполнять любую работу, какую надо, – сказал Жора. – Только ему нужно чаще объяснять, а то он всё забывает. Эти провалы в памяти начались после того, как он упал с крыши сарая и ударился калганом. С тех пор и чудачит.
Как бы в подтверждении этих слов Иван спросил:
– Жора, а зачем мы тут сидим?
– Ты опять всё забыл, дубина? – напустился на него брат. – Я же тебе втолковывал: устраиваемся на работу. И тебе нужно молчать. Что ты скажешь, если бугор о чём-нибудь тебя спросит?
– Я буду молчать, – послушно повторил Иван.
– То-то же. Смотри у меня, не подкачай.
– Я не подкачаю. Ты лучше расскажи о нашей оранжерее.
– Мы не одни, Ваня. Тут ещё один пацан – он тоже о работе думает.
– Ну, и что? Пусть и он послушает.
Жора наклонился ко мне и прошептал:
– Иван без этих рассказов жить не может. Это – наша с ним давняя мечта, не знаю, сбудется она или нет. Но я должен выполнять все прихоти брата, потому что он – мой брат. Он никому не нужен, разве что только мне. Но ладно, Иван ждёт.
– С чего я начинал в прошлый раз? Ты не помнишь? – обратился он к нему.
– С того, что мы заработаем кучу денег.
– Значит, ты, Иван, пятнай тебя, морочишь мне башку, – заключил Жора. – Выходит, ты всё помнишь, а говоришь, что забываешь.
Иван обиделся. Надулся, как мышь на крупу, засунул непослушные руки в карманы штанов неизвестно какого размера и пробурчал:
