Я искал Лиду
Этот город был удивительно чистым, прибранным, как образцовая аптека. Здесь было слишком много моря. Галечный пляж со всех сторон окружала живая стена зелени: каштаны, акации, платаны. Но природа мало волновала. Меня больше заботило другое. Я как-то, наверное, почти бессознательно, искал Лиду. Я искал только её, и меня безумно раздражали деревья, дома и люди, которые её заслоняли.
С началом курортного сезона в город съехались проститутки отовсюду. Они ловили мужиков, пуская в ход все средства обольщения. Пытались соблазнить даже меня, хотя годились в матери и даже в бабушки.
Днём я жил той жизнью, которая никаким образом не соприкасалась с моими стремлениями. Она исчезала бесшумно, как ящерица в песке. В то же время постоянный поиск стал даже не привычкой, а чертой формировавшегося характера. И не совсем поиском. Я пытался представить Лиду, какой она стала за годы, когда мы не виделись, пытался представить её образ мыслей, её речь, её манеры. Где-то в глубине души я знал, что многое изменилось за эти бесстрастные в своем неостановимом беге дни, недели и месяцы, но память цепко держалась за образ девочки в розовом сарафанчике с ямочками на щеках, когда она улыбалась. Может быть, теперь я ощущал себя отцом этого невидимого ребёнка?
Мои друзья – Слава и Хаким – сразу же завели курортные романы, особо не выбирая. Хакиму, который на самом деле Саша, это было сделать довольно трудно – внешность его сильно подводила в амурных делах. Но и юные феи тоже, надо сказать, не выбирали самых-самых. Курортное время быстролётно, можно остаться при своих интересах.
– Чего ты теряешься? – говорили Слава и Хаким едва ли не хором. – Столько девушек вокруг, и каждая хочет любви. Посмотри, какими глазами провожают тебя, когда идешь к морю или выходишь из воды. Только свистни – и они будут твои.
Я знал себе реальную цену. Знал, что заглядываются особы противоположного пола не на меня самого, а на мои плавки. Таких здесь ни у кого не было. Мама ездила в Москву на какое-то совещание и купила их потому, что не могла пройти мимо.
Плавки были действительно шикарные, с затейливой фурнитурой. Они были пошиты из болоньи – эта капроновая ткань с односторонним водонепроницаемым покрытием применялась в основном для пошива курток и плащей, но кто-то додумался пустить её даже на купальники. Это было верхом идиотизма. Болонья не пропускала как влагу, так и воздух, и под плавками возникало что-то вроде парникового эффекта, от которого я сильно страдал. Но ведь об этом никому не расскажешь! Просто потеешь, и всё.
Точно так же нельзя было поделиться с кем-то и моей тайной. Меня бы просто высмеяли, если бы узнали про Лиду, что я ищу именно её, и только её. А меня не покидало чувство, что бездумно гоняюсь за тенями – бесплотными, как сигаретный дым, как утренний туман в бухте, когда штиль.
В каждом из нас за внешним фасадом живёт другой, невидимый мир, какая-то тайная тёмная материя. Иногда этот мир неизвестен даже себе самому. Он умело прячется, мимикрирует, пугая и нервируя. И нет никакой зацепки для вразумительного объяснения.
…А мгновения лета мелькали с калейдоскопической быстротой. И всё, к сожалению, на свете имеет свойство кончаться. В том числе и хорошее, и недоделанное. Нужно было возвращаться домой, Слава уже взял билеты на автобус. По случаю отъезда мы решили устроить прощальный бал. На него Слава и Хаким пригласили своих девушек.
